Однажды в ранние вечерние часы я вышел в эфир и начал проводить двусторонние связи, как вдруг зазвонил телефон, и из трубки какой-то мужской голос завопил благим матом: "Что вы делаете? Вы же своей передачей срываете проведение партийного мероприятия! Немедленно прекратите!". Я догадался, что звонили из соседнего с моим домом клуба им. Дзержинского. Пришлось выключить передатчик.

     На следующий день я пошел в клуб разбираться, и выяснилось, что во время какого-то партийного сборища в актовом зале клуба на открытые (т.е. не заэкранированные) провода, ведущие от установленного на трибуне микрофона к усилителю, произошла наводка сигналов моего передатчика, довольно мощных, которые потом где-то продетектировались и обрушились на головы участников партийной службы в виде описанного выше нечленораздельного гула. Возникла паника.

     После того, как я установил на входе усилителя простейший фильтр, наводка исчезла.
 

Дворец культуры им. Ф.Э. Дзержинского в наши дни. Фото: Пенза Информ.

     Через несколько дней ко мне нагрянула целая комиссия во главе со старшим инспектором радиосвязи Ханой Моисеевной Курочкиной, прославившейся среди пензенских коротковолновиков всевозможными бюрократическими препятствиями, чинимыми ею по разному поводу.

     Началось расследование инцидента с составлением протокола. Мои доводы об установке фильтра были встречены в штыки: как это можно проводить нештатное вмешательство в промышленное изделие? Не помню уже, как мне удалось отбрыкаться от этого скандала, но далее я спокойно работал в эфире без каких-либо инцидентов. Либо же коммунистов просто стали собирать в клубе реже.

     После этих событий я еще года четыре благополучно проработал в эфире, пока не произошло роковое событие, положившее конец моей коротковолновой деятельности.

     В один декабрьский день 1964 г., когда я был на работе, позвонил техник, дежуривший в клубе им. Дзержинского на мощном расположенном там радиотрансляционном узле, обслуживавшем окрестный район города, и сообщил, что поднявшийся в городе ураганный ветер сорвал с мачт мою антенну-"колбасу", и она рухнула на проходившую через крышу нашего дома шедшую от клуба линию с напряжением около 100 вольт, вызвав ее короткое замыкание. Сработала автоматическая защита, вызвав прекращение радиотрансляции во всем районе. В былые годы меня за это подвели бы под знаменитую 58-ю статью за идеологическую диверсию. Дежурный просил меня срочно прибыть к дому и удалить сорванные провода. Пришлось ехать.

Диполь Надененко ("колбаса"). Фото: СРС.

     По приезде мы вместе с ним поднялись на крышу уже в сумерках и принялись за работу. Крыша была покрыта шифером, гофры которого были направлены вниз, и держаться на ней, да еще при не утихшем ветре, было страшновато. Пришлось, не заботясь о сохранности элементов антенны, перекусывать ее фрагменты и отбрасывать их в стороны. На коньке крыши сиротливо остались лишь две мачты…

     Это было началом конца. После 16 лет активной работы в КВ эфире я умолк навсегда, превратившись, как пишут в американских КВ журналах, в "silent key" (так пишут они, правда, об умерших коротковолновиках). Нашлись, к тому же, объективные причины моего "выхода из игры". С конца 1948 г. в Пензе начали телевизионное (ТВ) вещание, и эта страсть, как раковая опухоль, стала расползаться по городу. Работа на КВ передатчике могла из-за побочных излучений привести к возникновению помех на экранах "ящиков". Я отлично понимал, что возникни на экранах у соседей хотя бы легкий муар, и я стал бы для них смертельным врагом, и они начали бы чинить мне всяческие помехи: писать жалобы, вывинчивать пробки на щитке, перекусывать провода фидера и т.п. К тому же из-за скверной проводки при каждом нажатии ключа подсаживалось напряжение в сети, и при работе телеграфом у соседей начинали мигать лампочки.

     Сидеть по ночам и ждать прекращения ТВ передач не хотелось. И начался процесс медленного распада: один за другим переносились блоки радиостанции в дворовый сарайчик - своеобразный психологический барьер, после которого всё унесенное туда барахло идет прямо на помойку. Последними туда были отнесены огромные залежи QSL-карточек, которых за 16 лет активной работы накопилась немало тысяч. Осталась лишь маленькая пачка бережно сохраняемых "куэсэлек".

     В 1998 году в возрасте 70 лет ушел из жизни Лёня Лабутин.

     Анатолий Кузьмич, UA4FC благополучно проработал до пенсии, а в 1984 году ушел из НИИ совсем. Коротковолновая деятельность его как-то тихо и незаметно прекратилась. Он купил "Жигули", построил дачу и помногу возился на ней. В 1984 г. у него начал скоротечно развиваться рак, и летом того же года он на 72-ом году жизни умер. Автору досталась печальная миссия быть председателем комиссии по его похоронам.

     Оставался у меня в Пензе один собрат по КВ страсти и почитатель - Володя Иоффе, UA4FL, нередко передававший мне приветы от наших и даже зарубежных "динозавров эфира". Но несколько лет назад не стало и его.

     Завершая связь, коротковолновики передают сигнал - "SK". Полный конец…

Вячеслав Григорьевич Желнов, ex UA4FE

Полностью читайте:

http://www.3w3rr.ru/2018/11/ua4fe.html