Усилитель ТУ-50 и потвейн 777
05.07.2021 18:12| Радиолюбители и искусство |
...Как известно на соснах растут только шишки, а ни как не колокольчики. Но на сосне действительно висел колокольчик. Вернее большой серебристый громкоговоритель в виде рупора, похожий и на колокольчик и на милицейскую сирену. От колокольчика провода тянулись в главный корпус. «Директор уже «с ног сбился» искать специалиста для ремонта усилителя. А без усилителя колокольчик молчит, как рыба в воде». Гулливер почесал затылок: – «Ни музыку покрутить, ни объявление сделать без этой техники ни как не получается. Пошли». Гулливер зашагал в главный корпус. Он так широко шагал, что мы со Шпунтиком-Вовкой еле поспевали и боялись, как бы вожатый не порвал свои штаны. Скрипучая дверь впустила Гулливера с двумя коротышками в полутемный коридор. Пройдя мимо кабинета директора я почему-то подумал, что вместо таблички «директор» надо бы повесить табличку «Карабас-Барабас», а проходя мимо кабинета завхоза подумал, что здесь работает «папа Карло». В дальнем углу коридора в малюсенькой комнатке с надписью «Радиоузел» перед нами предстал письменный стол на котором стоял проигрыватель, микрофон и перевернутый на бок усилитель. «Вот наше хозяйство» - Гулливер обвел вытянутой рукой вокруг стола, едва ни касаясь стен. «Попробуйте. Может у вас получится. Я побежал, а то мне некогда».
И Гулливер умчался на лавочку к Оленьке. Мы оказались в своей вотчине. В выдвижных ящиках стола нашелся паяльник, схема усилителя и тестер в черном карболитовом футляре. В нижнем ящике вперемешку с резисторами и конденсаторами от старой техники, катались пузатые радиолампы и пыльный граненый стакан. Под столом стояла большая зеленая бутылка с надписью «портвейн», а под надписью топориками смотрели три семерки, указывая на использование радиоузла не по назначению. «Ну что ж, приступим» - Вовка взял в руки схему. «И так, имеем усилитель трансляционный ТУ-50» - прочитал Шпунтик-Вовка на схеме. «Не исправный» - добавил я от себя. «Приступим». Воткнув усилитель в розетку, щелкнув тумблером Винтик со Шпунтиком стали ждать, что произойдет. Трансформатор загудел, пыльные лампы медленно засветились своим накалом в усилителе, что-то защелкало, аноды мощных выходных ламп вдруг начали разогреваться, краснеть в точности как помидоры на грядках. Из усилителя заструился дымок и запахло жареным. Шпунтик-Вовка поспешно выдернул шнур из розетки. Радиолампы так же медленно погасли, как и засветились, дымок перестал струится, но стойкий горелый запах надолго повис в воздухе. И два радиолюбителя, расстелив на столе схему, уткнулись в нее носами. Не сразу, благодаря знаниям полученным в радиокружке, проверяя тестером деталь за деталью два мастера одолели усилитель. Дело было в «пробитом» конденсаторе. Впаяв на его место другой, найденный в нижнем ящике стола, поставив усилитель на «ноги», щелкнули тумблером. Лампы опять медленно засветились своим накалом, контрольный динамик не громко зашипел, а на передней панели загадочным зеленоватым цветом похожим на изумруд, засветился индикатор. Усилитель стал похож на жирного, одноглазого кота. В слабоосвещенной комнатке одноглазый кот смотрел на нас, шипя динамиком, как бы спрашивая: – «Ну, что? Что стоите раскрыв рты? Включайте музыку». Вовка постучал по микрофону. Кошачий глаз замигал в такт его ударам, а контрольной динамик эхом отозвался на стук по микрофону. Два «мастера» от радости заплясали, толкая друг друга локтями. Надо было срочно включить проигрыватель. На полке в углу комнаты стопкой стояли черные круглые грампластинки. Почему-то рядом с ними с другой стороны тонкой стопочкой примостились квадратные, темные рентгеновские снимки с серым изображением чьих-то костей. В центре каждой фотографии была пробита дырка. Пока я выбирал какую музыку включить, Шпунтик-Вовка стал из любопытства разглядывать чужие кости. Грампластинки были не интересные. Сплошные пионерские песни. «Смотри. Что это»? – Вовка стал показывать мне рентгеновский снимок. Среди серых костей были нанесены дорожки в точности как на грампластинках. «Наверное это самодельные грампластинки на рентгеновских костях» - прошептал Шпунтик-Вовка. Мы не задумываясь поставили рентгеновский снимок в проигрыватель и опустили иглу. Игла побежала по звуковой дорожке, контрольный динамик зашипел громче, защелкал и вдруг бешено заорал, изрыгая из себя американский рок-н-ролл. Кошачий глаз в такт динамику радостно заморгал. Такую музыку мы слышали в передачах иностранных радиостанций, когда крутили свой радиоприемник на коротких волнах. Музыка была веселая, мы притопывали под нее ногами, соображая как включить колокольчик на сосне. На стене обнаружился рубильник с надписью «линия». Щелчок рубильника и… стаи ласточек, отдыхавшие на проводах, взмывают вверх над соснами. На весь пионерский лагерь звучит американский рок-н-ролл. Через засиженное мухами окно мы видим, как мальчишки и девчонки снующие туда-сюда вдруг останавливаются под сосной задрав вверх обгоревшие на солнце носы и начинают пританцовывать. Вместе с ними на отремонтированном усилителе весело пляшет изумрудный кошачий глаз. Через несколько минут буйной радости, дверь широко распахнулась и со словами: - «Меня же уволят» в радиоузел влетел Гулливер. Он молниеносно дернул ручку рубильника и запыхавшийся, опустился на стул. «Хорошо, что сегодня директора нет на месте» - произнес он тяжело дыша. Гулливер поставил на проигрыватель пластинку с пионерскими песнями, включил линию и колокольчик запел детским голосом: - «Эх, хорошо в стране Советской жить…». Отдышавшийся Гулливер промолвил: - «А вы я гляжу на самом деле мастера». И довольный добавил: - «Обещаю вам найти лопату. Да и вообще, если вам что-то понадобится, всегда обращайтесь, помогу» - поблагодарив нас за выполненную работу, пожал руки и два коротышки с Гулливером во главе отправились в столовую обедать. На следующий день нас вызвал к себе Карабас-Барабас. «Ну Винтик и Шпунтик, вы действительно, как я вижу мастера на все руки» - начал он. «С этого дня назначаю вас главными специалистами по радиоузлу. Можете приходить туда в любое время. Будете делать объявления и крутить музыку» - здесь директор заулыбался и загадочно добавил: - «Только с музыкой поаккуратнее. Вот вам от меня подарок» и Карабас-Барабас вытащил из за шкафа небольшую, саперную лопату. После починки усилителя, жизнь в пионерском лагере переменилась. Цветочный город уже не подымал вой кота, а будил своими звонкими, пионерскими песнями, которые все знали наизусть серебристый колокольчик. Не надо было бегать и искать по всему лагерю какого-то Петю Иванова, достаточно было найти нас со Шпунтиком и мы подув в микрофон, как кондуктор в автобусе объявляли на весь лагерь: - «Петя Иванов, тебя ждет Коля Зайцев там то и там то». Правда мастеров самих было тяжело найти на территории лагеря. Все ребята и девчонки нас зауважали и даже гордая, неприступная Мальвина стала смотреть другими глазами. Пришло время расчехлить металлоискатель. Весь цветочный город и даже нелюдимый Паганель направились на поиски клада. При каждом свисте прибора нас с Вовкой-Шпунтиком окружали друзья и вытянув шеи всматривались под лопату в надежде увидеть сокровища. Но лопата доставала из земли только ржавые гвозди, железки и фольгу от съеденных пионерами конфет и шоколадок. Урны в лагере конечно стояли, но трудно было ожидать от детей, что они побегут выкидывать фантики от конфет в урну. «Если бы не эти сладкоежки девчонки» - возмущался Тюбик. «Тогда конечно было бы другое дело. Тогда мы точно что-нибудь нашли» - добавлял Цветик. «Угу» - вставлял свое веское слово Паганель. Металлоискатель и лопата опять спрятались под кроватью, а мы с друзьями ни сколько не переживая об этом продолжали носится, бегать и прыгать как обезьянки в цирке. Скучать в пионерском лагере было некогда. Вожатые устраивали соревнования среди ребят, водили в ближайший лес в походы, а по вечерам старенький киноаппарат, стрекоча крутил пионерам кино. Особенно всем нравились фильмы про индейцев. После таких фильмов мальчишки рисовали себе карандашами татуировки, втыкали в волосы найденные перья ворон и галок, становясь Чингачгуками, Виниту и Гойко Митичами - вождями краснокожих. Даже Паганель все реже ходил ловить насекомых, а неуклюже играл в волейбол и футбол. Только противный, затяжной, моросящий дождь ненадолго успокаивал лагерь. Чумазые «индейцы» разбегались по своим спальным корпусам и мы в своем цветочном городе резались в фантики на подоконнике, воевали кидаясь подушками, весело прыгая по пружинным кроватям, а перебесившись травили анекдоты и ржали как лошади...
Киви