Радиолюбитель из Выру Пеэтер Пирн провел лето московской Олимпиады 1980 года в таллиннской Батарейной тюрьме, поскольку советские власти заподозрили его в шпионаже.

В Советском Союзе начинают закручивать гайки, отметила радиостанция ВВС в декабре 1979 года, комментируя арест академика Андрея Сахарова.

Стояла суровая зима. Советские войска только что перешли границу Афганистана. Вдобавок ко всему Кремль готовился к триумфу московских Олимпийских игр в июле 1980 года. Казалось, что СССР находится на пике своего могущества.

Выруский радиолюбитель и мирный энергетик Пеэтер Пирн (позывной UR2EG), услышавший пре­дупреждение ВВС на отличной аппаратуре собственной сборки, никак не мог предположить, что закручивание гаек самым не­посредственным образом коснется и его. Пирн не про­являл особой политической активности и поэтому очень удивился, когда нашел на своем столе за­писку от друга: «КГБ следит за тобой!»

Подозрительные немцы

В марте 1980 года, накануне Международного женского дня, Пирна вызвали на курсы по гражданской обороне, которые проходили в Таллинне. Садясь в утренний автобус Выру-Таллинн, он обратил внимание на дремавшего на сидении выруского пособника КГБ, однако ничего дурного не заподозрил. Лишь когда на таллиннском автовокзале тот «проснулся» и показал на него явившимся арестовывать товарищам в штатском, радиолюбитель понял, в чем дело.

После двухдневного допроса Пирна отпустили домой, но 13 марта снова арестовали.

По вопросам следователей Пирн начал постепенно понимать, что его подозревают в шпионаже. В год Олимпиады компетентные органы охватила паранойя. Им казалось, что радиолюбители сливают на Запад информацию о жизни в СССР, а может, даже о расположенной под Выру ракетной базе в Сянна, где ждали своего часа снабженные ядерными боеголовками ракеты средней дальности.

Пирн попал в сферу особого интереса КГБ и военных из-за того, что за ним числились «сомнительные» контакты с восточными и западными немцами. В 1969-1973 годах Пирн несколько раз бывал в Восточном Берлине, где встречался с тамошним радиолюбителем Хансом Монеком (позывной DM2MBD), а однажды к их компании присоединился Герхард Эффингер (позывной DL8LG) со своей женой Инге (позывной DL8LY) из Западной Германии.

Специальный радиожурнал CQ DL, который почему-то было запрещено пересылать из ФРГ в ГДР, но можно было переправлять в Советский Союз, переходил из рук в руки от Пирна к Монеку.

В 1973 году эти встречи прекратились, поскольку Монек был арестован в Польше «за попытку бегства в Западную Германию», как это тогда называлось на языке советских властей. Попытка эта стоила ему шести с половиной лет заключения.

Вскоре после этого Пирн получил из Дании таинственную открытку, в которой говорилось: «Мы кое-что предприняли.

10 000 немецких марок». Что именно хотел этим сказать таинственный отправитель открытки Пирну и сотрудникам КГБ, ос­тавалось только гадать.

На самом деле за этой открыткой стояла организация сбора средств для оплаты услуг адвоката для Монека. Однако Пирн, ни­чего не знавший о судьбе своего знакомого из ГДР, этого просто не знал.

Однако по прошествии семи лет эта почтовая открытка стала для КГБ главным аргументом для подозрения Пирна в шпионаже.

КГБ и Штази

КГБ подозревало, что Пирн вернулся из Нарвы в Выру специально ради того, чтобы следить за ракетной базой в Сянна.

«Меня вызвали и стали расспрашивать, что я знаю о базе в Сянна. Отдыхая в 1960-х годах в родных краях, я видел, как передвигается строительная техника и строится база, но ничего больше не заметил. Но тогда любой местный алкаш мог рассказать о том, что это за база», — вспоминает Пирн.

Во время отдыха дома он попытался устроиться на работу на Выруский молочный комбинат. Хотя как молодой специалист он должен был обязательно отработать на Нарвской электростанции, ему предложили более высокую зарплату и выхлопотали в исполкоме особое разрешение на перевод.

Разумеется, это было предложение, отказаться от которого было невозможно. Через некоторое время он перешел с молочного комбината в Колхозстрой.

«Именно это мне и поставил в вину КГБ, — вспоминает Пирн. — Мне говорили: у вас было все — хорошая работа, зарплата, квартира, семья, дети, садовый участок. Почему вы ступили на преступный путь? Зачем вам еще и шпионаж?»

После месяца допросов в рижской тюрьме Пирна наконец вернули в таллиннскую Батарейную тюрьму. На допросах у него выведывали детали встреч, проходивших восемь лет назад в ГДР, требовали уточнить даты и имена.

Однако вскоре Пирн понял, что КГБ осведомлен о его делах в Восточном Берлине лучше, чем он сам: восточно-германская спецслужба Штази уже тогда внимательно наблюдала за встречами радиолюбителей.

Кроме Пирна аресту подвергся еще один радио­любитель — ныне покойный Яан Казак, среди друзей которого были радиолюбители из Финляндии. Обыски, призванные обнаружить радиофицированную шпионскую сеть, проводились в домах по меньшей мере еще 30 радиолюбителей как в Выру, так и в Тарту. Однако доказательства так и не были найдены.

Во время Олимпийской парусной регаты Пирна и его товарищей перевели из камеры в больничную часть Батарейной тюрьмы. Камеры были освобождены на тот случай, если во время Олимпийских игр возникнет необходимость провести массовые аресты. Допросы на время Олимпиады тоже были прекращены — видимо, у сотрудников КГБ появились более важные дела.

Пирна и Казака освободили 12 декабря 1980 года и на двух «волгах» КГБ доставили из Таллинна в Выру. Уголовное дело было закрыто в апреле следующего года, когда все надежды КГБ найти необходимые доказательства рухнули окончательно.

http://rux.postimees.ee/180808/glavnaja/estonija/39110_1.php