Радиосвязь диверсионных и партизанских групп во время Великой Отечественной войны

Сергей Королев

Практически на всем протяжении Великой Отечественной войны одной из основных проблем для организаторов партизанского движения было установление надежной связи с "Большой землей". Более того, эта тема до сих пор мало освещается в исследованиях специалистов. Мы прекрасно осведомлены о способах подготовки вражеских диверсантов, методах вербовки немецких агентов, проникавших в наш тыл. Так, чуть ли не поименно известен инструкторский и командный состав знаменитой разведшколы абвера "Валли", которая в течение нескольких лет находилась под Варшавой, где за два-три месяца готовили радистов-диверсантов из числа лиц, склоненных гитлеровцами к сотрудничеству (по некоторым данным, всего на территории Третьего рейха и на оккупированных землях функционировало свыше 60 спеццентров подготовки диверсантов для работы в тылах наших войск). В то же время аналогичные мероприятия, проводившиеся под эгидой образованного в мае 1942 года Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД), описаны только фрагментарно.

На первый взгляд, наши армейские и военизированные структуры еще до начала войны располагали великолепными потенциальными возможностями для оперативной подготовки радистов. Почти два десятка лет в Советском Союзе существовало многомиллионное движение радиолюбителей. В арсенале отечественных специалистов имелось все необходимое для оптимизации работы портативных коротковолновых радиостанций в военных условиях.

Ярчайший пример тому – героическая деятельность партизанских групп в одесских катакомбах, где сопротивление продолжалось в течение нескольких месяцев после того, немцы заняли город. "Корреспондент №12" – такой позывной был у катакомбной КВ-станции – исправно выходил на связь с Центром, несмотря на все контрусилия гитлеровцев. Одно время радиообмен был столь интенсивным, что немецкое командование всерьез полагало: в катакомбах работает динамо-машина и проложена телефонная линия.

Однако там, где партизанские группы организовывались стихийно, из числа окруженцев и примкнувших к ним местных жителей, ситуация долгое время оставалась неподконтрольной Центру. Историки неохотно признают, что вплоть до весны 1942 года радиообмен оставлял желать лучшего. Особенно, если требовалось координировать действия партизан и войсковых соединений, попавших в окружение. На каком-то этапе, чтобы установить связь, пытались использовать даже голубиную почту или служебных собак.

К счастью, в распоряжении организаторов ЦШПД оказался весьма квалифицированный специалист, инженер-полковник Иван Николаевич Артемьев, имевший бесценный боевой опыт, полученный в Испании и Китае, где ему несколькими годами ранее пришлось налаживать агентурную радиосвязь. К счастью, еще и потому, что многие военнослужащие комсостава, имевшие к началу Великой Отечественной аналогичный опыт, были уничтожены в ходе репрессий. Именно Артемьев смог убедить командование в том, что радиообмен с партизанскими группами следует налаживать только в рамках единой системы связи. Последняя же была немыслима без полноценной работы специального радиоузла. Приходилось учитывать и еще одно неприятное обстоятельство, а именно: неготовность партизанских радистов действовать в условиях дефицита времени и передачи шифрованных сообщений. Следовательно, в радиоотделе ЦШПД должны находиться высококвалифицированные специалисты, способные принимать хаотичные сообщения. Тогда и было принято решение развернуть к югу of Москвы комплекс приемной аппаратуры, оснащенный эффективными антеннами типа "двойной ромб". Впрочем, все это функционировало только на линиях, максимально приближенных к столице, и вот почему. Командование ЦШПД к тому времени располагало достаточно удобными портативными радиостанциями марки "Север" и не испытывало недостатка в кадрах – тысячи добровольцев после краткосрочных курсов забрасывались в тьи фашистов в районы вероятных действий партизан. Однако станции "Север" отличались весьма скромной мощностью – всего 3 Вт. Повышение этого параметра было по ряду причин невозможным.

Нежелание снабжать наших радистов дорогостоящей аппаратурой, способной на длительную автономную работу, определялось следующими причинами.

Во-первых, потери среди добровольцев были огромными. Только что подготовленные радисты-диверсанты обладали минимальными навыками выживания в тылу противника; оккупанты же располагали традиционно совершенными системами радиопеленгации, достаточно мобильными для охвата территории действия наших радистов. Во-вторых, существовала большая опасность, исходившая от самих партизан. Сейчас хорошо известно, что во многих партизанских отрядах с недоверием относились к посланцам с "Большой земли", так как их появление далеко не всегда означало последующие прибытие боеприпасов, провианта, лекарств. Ведь первоочередной задачей структур ЦШПД был контроль над действиями партизан, а значит, вслед за радистами можно было ожидать прибытия "оперативно-чекистского состава". И в-третьих, нередко радисты попадали не к настоящим партизанам, а в группы, мало чем отличавшиеся от бандитских, которых также хватало в немецком тылу.

Правда, спустя несколько месяцев специалистам-радиотехникам все же удалось убедить руководство ЦШПД в том, что полноценная связь возможна только при наличии мощной приемной аппаратуры – например, приемников "Чайка", способных принимать КВ-сообщения в радиусе 700-800 км. Кроме того, на первых порах принимающая аппаратура Центра действовала только в режиме импульсной манипуляции. И лишь впоследствии приемники были адаптированы для режима тональной манипуляции, что привело к сокращению в разы времени радиосеансов, и, следовательно, к многократному снижению опасности радиопеленгации фашистами.

Но есть и четвертое неблагоприятное обстоятельство. При организации радиоструктур Центра специалисты использовали для партизан так называемую систему радиобюро (телеграфный ключ у каждого радиоприемника, подходящий к передатчику передающего центра), предполагающую минимальные затраты времени на один сеанс. Однако ведение связи "дуплексом" требовало квалифицированных кадров, но, как заметил в своих мемуарах один из помощников инженер-полковника Артемьева, убедить руководителей ЦШПД в необходимости готовить радистов более основательно, было архисложно. Что, кстати, неудивительно: одним из тех, кто в Москве руководил партизанским движением, был печально известный маршал К. Е. Ворошилов, крайне скептично относившийся к техническим нововведениям. (Между тем, еще в 1929 году на маневрах Красной Армии была опробована заплечная рация достаточно большой мощности; параллельно с ней работала и немецкая длинноволновая радиостанция системы "Телефункен". Как ни странно может показаться, но наш КВ-передатчик продемонстрировал гораздо большие возможности.) Справедливости ради необходимо отметить, что в ходе войны все чаще применялись для радиообмена радиостанции армейских разведорганов, и это положительно отразилось на качестве передач. Например, в марте 1943 года была проведена первая масштабная операция "Голубой мост", успешно завершившаяся подрывом стратегически важного моста через реку Десну; причем действия трех партизанских отрядов численностью до полутора тысяч человек и соединений армии полностью координировались по радио.

Приблизительно с зимы 1942/1943 года Москва стала заметно разнообразить тактику радиоборьбы в немецком тылу. Как правило, мощные передатчики получали диверсионные группы Красной Армии, действовавшие за линией фронта автономно, без постоянной связи с партизанами. Так значительно проще было подстраховываться на случай провала группы или перевербовки радиста. "Самодеятельные" партизанские отряды обычно снабжались приемниками, благодаря которым получали задания или же сообщения об отправке грузов с "Большой земли". Помимо этого связь использовалась в агитационных целях – для передачи на оккупированные территории последних сводок Совинформбюро. В дальнейшем такие радиограммы размножались на простейшем стеклографе и тайно распространялись среди населения.

Что касается немцев, их контрпартизанские мероприятия не отличались особой хитростью. В рамках Директивы ОКХ (Верховного командования сухопутными силами), изданной еще в ноябре 1941 года и декларировавшей методы борьбы с партизанами, предполагалось в первую очередь подавление отдельных диверсионных групп Красной Армии, прибывавших в немецкий тыл для связи с партизанами. Противодействовать же радиообмену советского Центра и больших партизанских соединений, насчитывавших иногда десятки тысяч человек, оккупанты не были готовы. Хотя в Орле некоторое время существовал тщательно законспирированный штаб "Абверштиме-107", созданный немецкой разведкой и предназначенный для заброски диверсантов в партизанские отряды, действовавшие на Брянщине, который провел несколько успешных локальных операций, дезориентировав отдельные группы партизан, но вынужден был прекратить свою деятельность в связи с наступлением советских частей. По официальным же сведениям, к моменту освобождения оккупированной территории СССР в тылу врага активно работало не менее 450 партизанских радиопередатчиков, имеющих позывные в структуре московского Центра.

Статья опубликована в газете It News, №13, 2004 г., стр. 18.
Перепечатывается с разрешения редакции.

http://www.computer-museum.ru/connect/partizan.htm