(в ответ на статью Ивана Мищенко - см. "ЗH" N49 от 15  декабря 2001 г, , с. 22)

Л.H. Никольский (Тверь)

 [из архива Георгия Члиянца UY5XE]

Вот уже более века то затихают, то возгораются с новой силой споры и дискуссии о национальном и персональном приоритете "изобретения радио".

Это и понятно, поскольку всякий раз спорящие стороны декларируют благородное намерение "докопаться" до истины, но разговаривают на разных языках и в "патриотических" (то есть лжепатриотических) порывах неизменно скатываются к своим прежним предвзятостям и, забыв об Истине, или просто откинув ее, пытаются уже всеми правдами и неправдами утвердить только непременно свое мнение, ибо, как известно, только оно и является "единственно правильным".

При этом российская сторона ссылается на "научный приоритет" или "историческую правду" [1, с. 196], определяемые датой демонстрации А.С.Поповым своего радиоприемника, а итальянская - на официальный документ: английский патент N12039, полученный Маркони на "такой же" приемник 2 июля 1897 г.

Впрочем, в то время не было еще и такого термина - "радиоприемник", хотя в 1890 г .Э. Бранли уже назвал свою трубку с металлическими опилками "радиокондуктором" /радио-управляемым проводником/ [2, c. 8], да и термин "радио" постепенно утвердился в науке, технике и в быту лишь после 1903 г., после Международной конференции по беспроволочному телеграфированию, которая рекомендовала термин "радиотелеграфия" взамен бытовавших тогда терминов "беспроводная связь" и "сигнализация без проводов" [3, c. 90], хотя такая замена не эквивалентна, потому и она внесла свою долю неразберихи и в без того запутанный вопрос. Действительно, если мы говорим, что некто изобрел радио, то, применительно к 1903 г., этот некто изобрел только радиотелеграфию, применительно же к 7 мая 1895 г. - радиосигнализацию, а применительно к нашему времени, этот некто изобрел еще и радиотелефонию, и радиовещание, и радиоразведку, и  радиопротиводействие, и радионавигацию, и радиоастрономию ..Потому употребление термина "радио", например, к 1895 г. без оговорок, ограничений и уточнений в лучшем случае - некорректно, да и едва ли допустимо, ибо - безграмотно. Потому прежде всего и постараемся уточнить, что такое "радио" в научном или профессиональном /не бытовом/ смысле.

Как и следовало ожидать, в словаре русского языка В.И.Даля (вышедшем в свет в 1882 г.), слова "радио" нет, и не только потому, что это слово нерусское, ибо в словаре есть, например, такое нерусское слово, как "электричество" - "одно из самых невесомых, которое /грознинский телеграф/ проявляется силами своими". В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (1889 г.) - есть "радиометр" и "радиофон", но "радио" - нет. В энциклопедическом словаре института "Гранат" (1930 г.) - тоже нет слова "радио", но уже появилось слово "радиотехника" - "техника токов высокой частоты, основанная на способности электромагнитных волн  распространяться без участия проводов ...", а далее этот словарь мог бы позабавить или огорчить любого сведущего человека "новостями" о том, что "А.С. Попов первый реализовал в 1895 году практически беспроволочную связь телеграфными знаками Морзе на расстояние 4 км. ...". В последующих изданиях различного назначения литературы, в том числе и в [7], слово "радио" трактуется в основном одинаково при наличии многих вариантов, различающихся второстепенными признаками. Все эти варианты сводятся к одному: радио – это способ передачи и приема информации (сигналов) на расстояние без проводов посредством распространяющихся в пространстве электромагнитных волн (радиоволн).

Радио, как один из способов беспроводной связи, реализуется на практике разнесенными в пространстве на какое-либо расстояние радиотехническими средствами передачи и приема радиоволн, использующими определенные свойства одновременно и геометрически разделяющей, и физически связывающей их части окружающей среды (пространства), то есть точно так же, как, например, и в простейшем и древнейшем виде беспроводной связи - голосовой, - голос и ухо человека используют такое физическое свойство среды (части пространства, заполненного воздухом), как способность атмосферы (газов и их смесей) передавать звуковые волны.

В приземной области пространства, заполненной атмосферой, физическая среда является общей как для голосовой связи, так и для связи по радио. Значит, согласно изложенному выше, не конструктивные особенности (среди акустических или радиотехнических) передающих и приемных устройств и не физическая среда определяют сущность вида связи, а сущность самого физического явления, используемого в конкретной разновидности связи, в акустической (голосовой) связи главное - это звуковые волны, в радиосвязи главное - это электромагнитные волны, все же остальное - вторично, производно и подчинено главному.

Пренебрежение к терминологии господствует во всех публикациях, прямо или косвенно связанных с историей радио. Сплошь и рядом встречаются, например, смешение и подмена терминов "изобретение" и "открытие" и др. И даже в одной фразе. Чтобы не быть голословным, как и многословным, приведу лишь один пример из "Курса истории физики": "Исторически точно установленным фактом является тот факт, что открытие радио было сделано А.С.Поповым и дата первого публичного сообщения об этом открытии 25 апреля старого стиля, 7 мая нового стиля 1895 г. является датой одного из величайших изобретений в истории человеческой культуры [1. с. 196].

И не надо быть докой в патентоведении, чтобы знать, что всегда было, есть и будет, что открытие - это "научная находка", а изобретение - это "техническая придумка", что открытие несет людям новое знание о природе, как и новые загадки и вопросы, а изобретение решает конкретную практическую задачу с помощью совокупности новых и известных технических способов и средств на основе имеющихся знаний.

Остановиться на этих "прописных истинах" в самом начале пришлось для того, чтобы при дальнейшем изложении постоянно иметь их в виду.

А теперь обратимся к основным моментам в истории радио и проанализируем, как их трактовали (опровергали, защищали и декларировали) зарубежные и отечественные ученые и "историки радио".

Изобретению "радио", традиционно связанному в СССР с демонстрацией 7 мая 1895 г.  преподавателем Минных офицерских классов (МОК) Александром Степановичем Поповым [1859-1906] "Прибора для обнаружения и регистрирования электрических колебаний", предшествовали фундаментальные исследования и инженерные изыскания крупнейших физиков, математиков и экспериментаторов. Не умаляя заслуг Фалеса из Милета /Милетского/ и других древних и не очень древних ученых, упомянем лишь тех, кто непосредственно заложил теоретические и практические основы радиотехники, радио.

Андрэ Мари Ампер [1775-1836] создал первую теорию магнетизма, в которой свел явления магнетизма к электричеству [6. с. 222].

Майкл Фарадей [1791-1867], развивая идеи Ампера, открыл в 1831 г электромагнитную индукцию, доказал тождественность различных видов электричества, ввел понятие электрического и магнитного поля, высказал идею существования электромагнитных волн [7. с. 1264] и исследовал роль среды в электромагнитных взаимодействиях [1. с. 133].

Джеймс Клерк Максвелл [1831-1879], продолжая работы Фарадея, создал теорию электромагнитного поля, обобщив свои труды в "Трактате по электричеству и магнетизму", опубликованном в 1873 г. Однако теория Д. Максвелла в ученом мире того времени вызвала недоверие и сомнения. Например, Герман Людвиг Фердинанд Гельмгольц [1821-1894], автор фундаментальных трудов по физике, биофизике, физиологии, психологии, летом 1879 г. писал: "... Область электродинамики превратилась в то время в бездорожную пустыню. Факты, основанные на наблюдениях и следствиях из весьма сомнительных теорий, - все это было вперемежку соединено между собой" [1. с. 183]. Одним из камней преткновения в теории Максвелла являлось утверждение, что переменное электрическое поле создает и соответствующее магнитное поле. За экспериментальное доказательство этого утверждения Берлинская Академия наук в 1879 г. /в год смерти Д.Максвелла/ установила премию [8. с. 112].

Именно Г. Гельмгольц и "поручил" своему бывшему ученику, в то время – уже профессору Высшей технической школы в Карлсруэ, Генриху Рудольфу Герцу [1857-1894] проверить экспериментально теоретические положения Д. Максвелла. Оценив известный путь решения поставленной задачи, Герц убедился в его неэффективности и отказался от предложенной работы. Но не забыл о ней, он искал другой способ решения задачи. И нашел. Для своих экспериментов Герц решил использовать токи очень большой частоты, которые можно было получить при искровом разряде с помощью уже хорошо известной тогда индукционной катушки, созданной Генри Румкорфом в 1848 г. и удостоенной Парижской академией наук большой денежной премии имени Вольта [3. с. 67]. Так, в статье "О весьма быстрых электрических колебаниях", опубликованной в 1887 г .Герц писал: "На основании некоторых явлений я пришел к предположению, что колебания последнего рода действительно могут возникнуть при известных условиях, причем интенсивность колебаний настолько значительна, что действие их доступно наблюдению на расстоянии" [8. с. 131]. В этой же статье Герц привел и описание своей опытной установки и первые результаты опытов 1886 г.

Опытная установка Герца состояла из генератора /передатчика/ и приемника электрических колебаний, разнесенных друг от друга на некоторое расстояние, которое в ходе экспериментов можно было изменять. Искровой разрядник генератора /индукционной катушки/ был соединен с двумя проводниками - "вибраторами" /диполь - одна из разновидностей антенн/. Приемник являл собой прямоугольный разомкнутый контур - "резонатор" - с искровым промежутком /зазором/ в одной из коротких сторон контура-рамки. Есть сведения, что Герц пользовался и круглым кольцевым резонатором-обручем, более удобным для математического расчета [3. с. 63]. Факт приема сигнала генератора индицировался искрением в зазоре резонатора-приемника. Примечание: Впрочем, в лекции профессора Э.Томсона "Передача энергии без проводов" [8. с. 373] упоминается подобная установка с приемником Эдисона, которая применялась Томсоном совместно с профессором Хаустоном еще в 1875 г. в Центральной Высшей школе в Филадельфии.

Первые опыты Герц проводил при малых расстояниях между вибраторами и резонатором, установленным им для удобства на переносном штативе. В первых же опытах Герц опробовал и приемник-диполь. Второй этап своих опытов Герц проводил уже в просторном помещении при расстояниях между вибратором и резонатором (по различным данным) до 12-16 м., что описал в своей работе "О действии тока".

В результате опытов Герц установил, что в его опытах на расстояниях до 3-х м передача сигналов от вибратора к резонатору осуществлялась на принципе электромагнитной индукции, а на расстояниях более 3-х м – посредством предсказанных Фарадеем и Максвеллом электромагнитных волн. Экспериментируя далее с электромагнитными волнами, Герц убедился, что они, как и свет, подчиняются всем законам геометрической оптики. Попутно Герц определил диаграмму направленности излучения (приема) диполя, заложив основы теории излучения антенн. Все эти работы (их результаты) были опубликованы в 1888 г. А в 1891 г., подводя итоги проделанных исследований, он подтвердил: "Целью этих работ была проверка основных гипотез теории Фарадея-Максвелла, а результат опытов есть подтверждение основных гипотез этой теории".

Опытное подтверждение "сомнительной" теории Максвелла и простота опытной установки Герца немедленно подтолкнули ученых многих стран к повторению опытов и к совершенствованию передающих и приемных устройств. Опять, краткости ради, остановимся лишь на нескольких моментах.

Если, например, профессор физики Болонского университета Августо Риги [1850-1920] усовершенствовал "осциллятор" Герца, поместив искровой разрядник в масло (разрядник индукционной катушки), то для экспериментов с открытыми Фарадеем-Максвеллом-Герцем "волн Герца" Эдвард Бранли [1846-1940] создал простенький прибор, названный им "радиокондуктором" (радиоуправляемый проводник, действующий по принципу двухвходового триггера), подробное описание которого было опубликовано в 1890 г.

Оливер Лодж [1851-1940] на основе радиокондуктора /трубка Бранли/ построил тоже переносный [3. с. 75] "Прибор для регистрации приема электромагнитных волн", который содержал еще источник тока, реле, гальванометр, а для встряхивания радиокондуктора с целью периодического восстановления его чувствительности к "волнам Герца" - электрический звонок или механизм с молоточком-зацепом.

В своем докладе "Творение Герца", прочитанном 1 июня 1894 г. в Лондонском Королевском обществе "для громадной аудитории" [8. с. 422], докладчик демонстрировал опыты, а радиокондуктор Бранли назвал "когерером", исходя из физического принципа его действия. В "Приборе ..." Лоджа когерер под действием волн генератора "открывался", замыкая цепь постоянного тока, на расстоянии около 40 м.

Александр Степанович Попов [1859-1906], преподаватель Минных офицерских классов в Кронштадте тоже построил лабораторную установку для демонстрации опытов Герца своим слушателям в учебном процессе. Опытами с "волнами Герца" А.С. Попов сопровождал и цикл своих лекций под названием "Новейшие исследования о соотношении между световыми и электрическими явлениями", которые он прочитал в 1889 г. в собрании минных офицеров. А 22 марта 1890 г. в Морском музее для петербургских офицеров А.С. Поповым была прочитана лекция "Об электрических колебаниях с повторением опытов Герца". Научно-просветительскую деятельность инициативного преподавателя МОК высоко оценил русский физик Александр Григорьевич Столетов [1839-1896], назвав А.С. Попова одним из первых в России "пропагаторов герцологии" [1. с. 194].

Не могу сказать, что представляла собою первая лабораторная установка Попова для демонстрации опытов Герца до 1895 г., но доподлинно известно, что А.С. Попов постоянно работал над ее совершенствованием и особенно - над повышением стабильности и чувствительности когерера. Модернизированная лабораторная установка весной 1895 г была опробована Поповым в саду МОК [5. с. 43].

А.С. Попов, применяя предложенную Теслой в 1893 г. антенну, неоднократно утверждал, что "употребление мачты на станции отправления и на станции приема для передачи сигналов с помощью электрических колебаний" - заслуга Теслы. Позднее, а именно в статье, датированной декабрем 1895 г. "Прибор для обнаружения и регистрирования электрических колебаний" (сравните с названием прибора О. Лоджа), опубликованной в "Журнале Русского физико-химического общества" [9] и [8, с. 449] Попов писал: "...В начале текущего года /1895 - авт./ я занялся воспроизведением некоторых опытов Лоджа над электрическими колебаниями с целью пользоваться ими на лекциях ... Добившись удовлетворительного постоянства чувствительности ... трубки, я поставил себе другую задачу: добиться такой комбинации, чтобы связь между опилками,вызванная электрическим колебанием, разрушалась немедленно автоматически .. Такая комбинация конечно удобнее, потому что будет отвечать на электрические колебания, повторяющиеся последовательно одно за другим ... Я пришел к устройству прибора, служащего для объективных наблюдений электрических колебаний, пригодного как для лекционных целей, так и для регистрирования электрических пертурбаций, происходящих в атмосфере ... Таким образом был комбинирован прибор ... прибор отвечал /звонком - авт./ на открытом воздухе колебаниям произведенным большим герцовым вибратором ... с искрой в масле на расстоянии 30 саженей /около 60 м. - авт./ ... прибор ... может служить для различных лекционных опытов с электрическими колебаниями и ... может быть приспособлен к опытам с электрическими лучами ... В заключение могу выразить надежду, что мой прибор, при дальнейшем усовершенствовании его может быть применен к передаче /не к передаче, а к приему - авт./ сигналов на расстояния при помощи быстрых электрических колебаний, как только будет найден источник таких колебаний, обладающий достаточной энергией".

Как видно, А.С. Попов в этой статье достаточно точно и предельно ясно изложил все свои замыслы и намерения, но вскоре у него появятся комментаторы и толкователи его высказываний и даже неких "тайных намерений", которые он мог бы высказать, но почему-то не высказал.

Именно упомянутый в статье прибор и был использован Поповым 7 мая 1895 г. при прочтении им доклада ... нет, не о радиосвязи, а "Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям" [5, с.44] на заседании физического отделения Русского физико-химического общества (РФХО) в Петербурге.

Несмотря на то, что А. Попов 7 мая 1895 г. продемонстрировал то, чем Г.Герц почти ежедневно на протяжении 1886-1887 гг. пользовался для решения своей практической задачи, применив лишь более совершенное приемное устройство, созданное им на базе опубликованного в 1894 г. прибора О. Лоджа, тем не менее в России в одностороннем порядке именно этот день (особенно после смерти Попова) стали усиленно пропагандировать как "день изобретения радио Поповым".

Второй же экземпляр своего "Прибора для ..." Попов конструктивно объединил с пишущим прибором "бр. Ришар", барабан с бумагой которого приводился во вращение часовым механизмом с недельным заводом. (Потом применялся аппарат с записью на бумажную ленту). Этот прибор летом-осенью 1895 г. применялся в Лесном институте для наблюдения за атмосферой. И не Попов [6, с. 320], а профессор Д.А. Лачинов назвал этот прибор Попова  "грозоотметчиком" (разрядоотметчиком) [5, с. 46] в своих работах [10] и [11].

В последнее же десятилетие жизни Попова события развивались следующим образом. А.С. Попову и его коллегам летом 1896 г [4, с. 18] из газет стало известно об экспериментах Г.Маркони [1874-1937], ученика А. Риги. А после публикации доклада 4 июня 1897 г .Вильяма Генри Приса [1834-1913] в английском журнале "Электричество" 11 июля, и после опубликования английского патента N 12039 Г. Маркони от 2 июля 1897 г. "стало ясно, в чем заключается суть дела", то есть суть запатентованной в Англии аппаратуры Маркони по заявке от 2 июня 1896 г. с дополнением от 2 марта 1897 г. Однако уже 8 (20 н.ст.) января 1897 г. Попов в своем письме (статье) "Телеграфирование без проводов" в газету "Котлин" вдруг указывает, что "подобный прибор на том же принципе основанный, был устроен мной в 1895 г." [5, с. 61] /Вопрос: откуда Попову в январе 1897 г. стали известны подробности аппаратуры Маркони, опубликованные полгода спустя?/

В июле 1897 г. в письме в газету "Новое время" А.С. Попов утверждает, что "приемник Маркони по своим составным частям одинаков с моим прибором, построенном в 1895 г.".

В докладе 27 сентября 1897 г. в Одессе А.С. Попов говорит: "Все, что выше описано, содержится и в приборе Маркони".

В докладе в Электротехническом институте 19 (31) октября 1897 г. А.С. Попов подчеркивает "полную тождественность составных частей /приемника Маркони - авт./ с нашим прибором".

И в письме от 26 ноября 1897 г. в редакцию английского журнала "Электричество" А.С. Попов вдруг утверждает, что "устройство приемника Маркони является воспроизведением моего индикатора молний" [5, с. 61].

Перечислив "ходы и шаги" Попова в течение почти всего 1897 г. автор [5] на с. 4  вдруг обращается к этической стороне вопроса: "Однако, доказывая идентичность приемников своего и Г.Маркони, А.Попов никогда не утверждал, что Г. Маркони скопировал его схему по описаниям и чертежам, не раз опубликованным в русской технической литературе". Да, действительно. Но Попов не мог этого утверждать. Не мог потому, что Маркони, действительно, не скопировал схему Попова, а использовал ее в качестве основы (прототипа) для своего прибора, точно так же как и сам А .Попов использовал для своего прибора в качестве основы (прототипа) прибор О. Лоджа. (Вспомним: "...я занялся воспроизведением некоторых опытов Лоджа ...пришел к устройству прибора, ... пригодного как для лекционных целей..."). Сказанное здесь подтверждается и сказанным на с. 3 в Сборнике статей [12]: "Приемник Маркони во многом был аналогичен приемнику Попова. И это вполне естественно, так как оба они в своих работах опирались на опыт предшественников и в первую очередь на весьма удачную конструкцию индикатора электромагнитных колебаний О. Лоджа. Не противоречат сказанному и признание самого Лоджа: "Правда, что я применил автоматический молоток или другой вибратор, приводимый в действие часовым механизмом /или/ другого вида, но Попов первый заставил сам сигнал приводить в действие декогерер, и я считаю, что этим нововведением мы обязаны Попову" [4, с. 4].

Однако, если Попов ни разу не оказал, что Маркони скопировал его схему, то он ни разу не сказал, четко и безоговорочно, чем же тогда и отличалась схема Маркони от его схемы. Лишь потом в лекциях и докладах Попова стали появляться как признания отдельных достижений его предшественников, так и некоторых отличий прибора Маркони, например [13, док. 36, с. 100]. А.С. Попов, как видим, на протяжении всего 1897 г только и утверждал тождественность обеих схем. Но если бы это было действительно так, то едва ли Маркони смог бы получить патент даже в Англии.

Итак, два слова о заявке Г. Маркони, поданной им в Британское патентное ведомство 2 июня 1896 г., по материалам доклада В.Г. Приса, прочитанного им в пятницу 4 июня 1897 г. на вечернем заседании в Королевском институте [8, с. 461-465].

В качестве передатчика Маркони применил генератор Герца в модификации Риги, а в качестве приемника - известный прибор Попова, в который Маркони ввел новые элементы, позволившие ему получить новый положительный эффект по сравнению с приемником Попова: повысить стабильность работы прибора и его чувствительность.

Схема аппаратуры радиосвязи Маркони приведена, например, на с. 462 [8].

Стабильность работы-приемника повышена за счет применения в нем разработанного самим Маркони вакуумного когерера, что на схеме никак не отражено, менее зависимого (если ни независимого) от климатических условий и капризов погоды, а чувствительность - за счет подключения цепи постоянного тока к выводам когерера через дроссельные катушки L2 и L1, которые позволили сосредоточить почти всю энергию принимаемых электромагнитных волн именно на когерере. Отечественные же историки стараются не упоминать нововведения Маркони, считая их "незначительными".

По поводу применения Маркони дроссельных катушек, в наше время можно улыбаться сколько угодно, но тогда это было существенной новизной, оригинальным техническим решением. Это подтверждается хотя бы тем, что до него не додумались ни Лодж, ни Попов. Потом Попов приписывал этим катушкам совершенно иную функцию [13, док. 39, с. 105]. Что ж, спорить не будем. Значит, эти катушки выполняли обе функции одновременно. А вот автор [4] на стр. 19 указывает, что в "аппаратуре Маркони нет никаких принципиально отличных элементов по сравнению с теми устройствами, которыми пользовался А.С. Попов для телеграфирования"! К тому же, о каком "радиотелеграфировании" в 1895 г. можно говорить?

7 мая 1895 г. Попов демонстрировал такую же радиосигнализацию (только со своим приемником), какою пользовался и Герц в 1886-1887 гг. и не более.

Подавая заявку, Маркони, наверное, рассчитывал получить патент на всю систему радиосвяэи Потому неслучайно, едва приехав в Англию, Маркони продемонстрировал свою аппаратуру не в научно-просветительской лекции на широкой публике, а непосредственно В.Г. Прису, известному физику, в то время - директору [4. с. 16] или главному инженеру Британских телеграфов, сотрудникам Британского почтового ведомства и представителям Адмиралтейства и армии [5, с..59]. При этом аппаратура Маркони в сентябре 1896 г. обеспечила дальность связи около 7 км, а весной 1897 г - около 16 км [3, с. 85].

Однако Маркони не удалось получить патент на всю систему радиосвязи в целом даже в Англии. Британское патентное ведомство решило выдать Маркони патент N 12039 от 2 июля 1897 г. с приоритетом от 2 июня 1896 г. всего лишь на " ... усовершенствования в передаче электрических импульсов и сигналов на расстояние и в аппаратуре для этого". Но, получив британский патент даже с такой формулировкой, Маркони лишил себя возможности патентования своего изобретения в других странах, хотя и пытался и, разумеется, - безуспешно. Однако собственную фирму под названием "Общество /с ограниченной ответственностью/ телеграфии и сигнализации без проводов" Маркони создал в июле того же 1897 г [5].

А чтобы завершить "этическое отступление" автора [5] , обратимся к его же труду, к с. 120, на которой напечатано: "Как известно, А.С. Попов свое изобретение радиосвязи не запатентовал, но сделал его /путем широкой огласки в печати/ достоянием всего человечества". Но ведь "достоянием всего человечества" сделал свои труды не только Попов, но и еще раньше - Герц. Так поступали и многие другие ученые и исследователи. Однако уважаемый автор, хоть и между строк, но восторгается "благородством" только А.С. Попова. И невдомек незадачливому автору, что, согласно его же логике, такого "благородства" Попову хватило ровно на один год. Действительно, описание прибора Попова было опубликовано в январе 1896 г /то есть сделано "достоянием всего человечества"/, а в январе 1897 г. Попов уже выступил - и тоже в печати - фактически с претензиями к Маркони в том, что "подобный прибор на том же принципе основанный был устроен мною в 1895 г." [5, с. 61] и упорно продолжал эту кампанию в различных направлениях в течение почти всего 1897 г., однако никто и никогда не слышал ни единого слова упрека, например, от того же Герца, хотя его опыты повторяли и использовали в различных странах и целях все, кому было не лень, в тем числе и сам А.С. Попов. Кстати, следующее техническое решение запатентует и Попов, и не только в России.

Так что уж лучше бы не возноситься к "высшим сферам этики или этикета" там, где действует обычная земная человеческая психология.

Действительно, увидев в патенте Маркони схему своего автоматического декогерера, А.С..Попов ощутил досаду на собственную оплошность. Но ощутив досаду и обиду, он уже не смог увидеть в схеме Маркони ни знакомых элементов Бранли и Лоджа, ни здраво оценить новые элементы, введенные самим Маркони. Досада и обида  атуманили его взор, потому в схеме Маркони он увидел только свое родимое детище. Будучи преподавателем, А.С.. Попов, наверное, и не помышляя об изобретательстве и, тем более, не мог предполагать, что усовершенствование известного прибора (прибора Лоджа) может стать предметом изобретения, но, увидев родную схему в чужом патенте, он понял, что мог бы и сам стать изобретателем, обратись он своевременно в патентное ведомство, кстати, учрежденное в России еще в 1812 г. Но сам Попов этого не сделал, а его коллеги по МОК подсказать ему не смогли, ибо сами тоже были преподаватели.

Известно, что любой человек в своих неудачах склонен меньше всего винить себя и потому для собственного утешения пытается искать причин неудачи где-нибудь на стороне. Попову же и искать не пришлось: Маркони сам предстал перед ним.

Приблизительно так же оценили обстановку и друзья и коллеги Попова. Например, автор [14] на с. 75, 76 приводит такой эпизод и, наверное, не очень приукрашенный. Летом 1896 г., на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде А.С. Попов был заместителем экспертной комиссии по электротехнике, однажды в рабочий кабинет, где находился и Попов, "буквально ворвался" лейтенант Колбасьев Евгений Викторович [1862-1910], "изобретатель телефона собственной конструкции" владелец электротехнической мастерской в Кронштадте, выпускавшей аппаратуру Попова. "Посмотрите!" - закричал он с порога и ткнул пальцем в узкую газетную колонку. "Нам сообщают: открыт новый способ телеграфирования без проводов. Успешные опыты господина Маркони" ... "Вас обкрадывают, а вы делаете вид, что ничего не произошло", - заключил свою тираду разгневанный лейтенант, обращаясь к Попову.

А потому патент Маркони в стане Попова вызвал такую же реакцию, как боевой клич "Наших бьют!" А когда "наших бьют", тут уж не до деликатности. Когда наших бьют, то прежде всего надо бить чужих. И били. И всеми доступными, в том числе и запретными, средствами. А били не только чужих, но, как увидим ниже, били и своих и тоже для того, чтобы чужие боялись.

Пока А.С. Попов в течение 1897 г. в одиночку и во всех случаях доказывал "полную тождественность составных частей" в приемниках, не дремали и его сторонники. Так, в декабре того же 1897 г. в "Электротехническом вестнике" было напечатано их коллективное заявление: "... не подлежат сомнению, что мы должны считать первым изобретателем нового способа телеграфирования без проводов не итальянца Маркони, а нашего соотечественника А.С. Попова, который сделал свое открытие не случайно, а путем систематических и искусно проведенных исследований ... Подобное же сообщение, также иллюстрированное опытами было сделано изобретателем в Русском техническом обществе, где был тотчас же поставлен на обсуждение вопрос о признании приоритета изобретения за А.С. Поповым, а также было выражено желание ходатайствовать, чтобы привилегия на новый способ не выдавалась бы в России Маркони или другому иностранцу. Такое ходатайство ... едва ли является необходимым, так как лица, рассматривающие привилегии, охраняя прежде всего интересы русских изобретателей, несомненно примут меры к тому, чтобы право приоритета в нашем отечестве осталось за теми русскими изобретениями, оригинальность коих несомненна в глазах компетентных лиц" [13, док. 53, с. 151].

Каких-либо комментариев, кроме подчеркнутого в нем, это заявление не заслуживает, ибо, оно  интеллектуально убого и насквозь пронизано русофильством и инофобией (ксенофобией).

Не менее оригинален и другой документ, рожденный в более узком окружении Попова, в преподавательском коллективе МОК. Заглавие его: "Об открытии А.С. Поповым нового явления превращения тепловой энергии в механическую и создание прибора для обнаружения и записи электрических колебаний", согласно чему этот документ 19 и датирован 1894 и 1895 гг. Оставим в покое превращение энергии и обратимся в этом документе лишь к прибору "для обнаружения и записи электрических колебаний", продемонстрированному А.С.Поповым 7 мая 1895 г. в ходе доклада "Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям". Итак, док. 19: "... в апреле 1895 г. им был окончательно комбинирован прибор, обнаруживающий и записывающий электрические колебания, и сделано о нем сообщение в Электрическом обществе в Петербурге. Этот прибор послужил для дальнейших работ А.С. Попова по вопросу о телеграфировании без проводов, почему в нашей специальной литературе установлено и признано первенство в этом вопросе за А.С. Поповым, а не Маркони, который лишь год спустя опубликовал о способе телеграфирования без проводов (первые сообщения о работе Г.Маркони без указания на какие-либо технические особенности его приборов появились летом 1896 г). Маркони совершенно ошибочно считается на западе за первого открывшего это новое применение электрической энергии. Так как работы А.С.Поповым велись в стенах Класса, то среди целого ряда многих работ в течение 25 лет эта работа может служить гордостью и славой Класса по своему всемирному значению" [13, док. 19, с. 49].

Вот этот документ, в отличие от коллективного заявления в "Электротехническсм вестнике", заслуживает пристального внимания.

Во-первых, каким образом в документ 19, датированный 1894-1895 гг. попали cведения из 1896-1897 гг.? Ладно, допустим, что это - досадная опечатка или результат иной нашей российской небрежности... Допустим! Но вот то, что во-вторых, - это уже ни на опечатку, ни на разгильдяйство не спишешь. Теперь-то мы знаем, в чем состояла истинная суть изобретения Попова - во введении автоматического встряхивателя в прибор Лоджа для регистрации электромагнитных волн. Если бы Попов вместо публикации описания своего прибора в журнале в 1896 г. подал бы прошение в патентное ведомство, то он получил бы привилегию или патент, аналогичный патенту Маркони и с аналогичной же формулировкой "на усовершенствование в передаче электрических сигналов" и т.д. Вот тогда и не было бы никаких оснований и поводов не только для споров, но и для разговоров о таком абсурде, как "изобретение радио". Но у Попова не оказалось юридического документа с официальной формулировкой, что и позволило его коллегам раздувать роль автоматического декогерера до "всемирного значения", тем более, что "работы А.С. Попова велись в стенах Класса". Ну, а если встряхиватель Попова "среди целого ряда многих работ в течение 25 лет" явился "гордостью и славой Класса", то совсем нетрудно себе представить и общий уровень творческого актива и потенциала преподавательского коллектива МОК на протяжении даже 25 лет. Разумеется, что это не так, но именно такой вывод истекает из документа 19. Так, любители подменять упрямые факты громкими цветистыми фразами сами себя и сажают в лужу.

В январе 1896 г. А.С. Попов выступил на заседании Кронштадтского отделения РФХО с докладом "Прибор для обнаружения электрических колебаний. Воспроизведение опытов Герца с электромагнитными лучами", о чем сам А.С..Попов писал: "... в одной из зал был установлен вибратор Герца, а прибор со звонком был на легкой переносной подставке ... Прибор, носимый по аудитории и удаленный в заключение в крайние комнаты здания, все время отвечал на заранее определенные звонковые сигналы" [5, с. 52].

И в протоколе N156 о заседании физического отделения РФХО в марте 1896 г., на коем А.С. Попов демонстрировал оптические опыты с электромагнитными лучами, тоже записано лишь: "... 8. А.С. Попов показывает приборы для лекционного демонстрирования опытов Герца..." Однако автор, например, [6] 1962 г издания на с. 321 утверждает: "В результате многочисленных экспериментов 24 марта 1896 г.

Попов осуществил первую в мире радиотелеграфную передачу. Его доклад в физико-химическом обществе сопровождался работой грозоотметчика, который принимал телеграфные сигналы на расстоянии 250 м.".

Более подробно и живописно об этом поведал читателям уже в знаменательном 1995 г Никитин Е.Н. [14, с. 75]: "12 /24/ марта 1896 г.. преподаватель Минного офицерского класса выступил в Русском физико-химическом обществе с очередным докладом. В этот день собравшиеся в зале физического кабинета столичного университета стали свидетелями передачи первой за всю историю электротехники радиограммы. Ее текст был краток и выразителен: "Генрих Герц". Так русский физик отдал дань уважения своему немецкому коллеге".

И все это ложь. Однако, не советские "историки" и "просветители" придумали ее, они просто слепо повторяли ее, переписывая друг у друга, и утверждали, излагая одно и то же своими словами. А придумали (или пустили по свету) эту и другую подобную ложь - современники Попова.

На самом же деле событие это произошло не в марте 1896 г., а в декабре 1897 г, если, конечно, верить документу 48 [13, с. 145], т.е. "Петербургскому листку" от

19 /31/ декабря 1897 г. N348, где, между прочим, напечатано: "А.С. Попов, как известно, одновременно, с итальянцем Маркони нашел средство передавать сигнал на значительное расстояние при помощи открытых знаменитым Герцем электрических лучей и применить их к телеграфированию без проводов... ассистент Попова П.Н. Рыбкин отправился на "станцию отправления" (в соседнее здание - авт.) ровно через 10 минут ... на ленте обычной телеграфной азбукой обозначилось слово "Герц". А попытка (как видим, удавшаяся) привязать это событие к марту 1896 г. подтверждается сноской-комментарием к этому же документу 48: "Вероятно, авторы, относившие это событие к марту 1896 г., делали  ошибку ... Во всяком случае, приоритет А.С. Попова в изобретении радио определяется не передачей слова "Герц" 18 декабря 1897 г., а его сообщением и демонстрацией действующих приборов 25 апреля /7 мая/ 1895 г.

Что же касается "изобретения радио 7 мая 1895 г., то эта "навязчивая идея" красной нитью протаскивается через весь сборник документов и материалов [8], не говоря уже о неофициальных изданиях.

Да и по объективным обстоятельствам Попов не мог продемонстрировать телеграфирование без проводов в марте 1896 г., если уж в своем докладе в электротехническом институте 19 /31/ октября 1897 г. он признал: "Здесь собран прибор для телеграфирования. Связной телеграммы мы не сумели послать, потому что у нас не было практики, все детали приборов нужно еще разработать". Это - октябрь 1897 г! [13, док. 43, с. 116].

Не все гладко было и в выступлении А.С. Попова в Русском техническом обществе и в ноябре 1897 г., ибо уже известный нам профессор Д.А. Лачинов тогда написал в газете "Русский инвалид" от 16 ноября 1897 г. на с. 3: "Что касается до самой системы телеграфирования без проводов, то она была неоднократно описана в газетах и журналах... Что касается до вопроса о практическом значении изобретения г.Попова, то пока трудно сказать об этом что-либо определенное" [13, док. 47, с. 138]. В декабре же 1897 г. удавшийся опыт был повторен 23 декабря для высшего морского начальства, когда "был удачно передан приборами г. Попова четырехбуквенный сигнал, выбранный г. управляющим Морским  [док. 50, с. 147].

Таким образом, не 7 мая 1895 г., а 18 или 23 декабря 1897 г. можно было бы считать днем изобретения радиотелеграфа А.С. Поповым. Однако это было невыгодно его сторонникам, поскольку патент свой Маркони получил раньше, то есть 2 июля 1897 г. и с приоритетом от 2 июня 1896 г.

Летом 1899 г., когда А.С. Попов был в Швейцарии, его ассистенты - П.Н. Рыбкин и Д.С. Троицкий - проверяли посредством телефонных трубок состояние приемника форта "Милютин", в котором не срабатывал когерер при передаче сигналов из форта "Константин", подключив трубки к "безжизненному" когереру, вдруг услышали в них четкие сигналы передатчика "Константина". Так, совершенно случайно было обнаружено, что когерер при уровне сигнала, недостаточном для его возбуждения, проявляет свойства полупроводника, то есть детектора, преобразующего амплитудномодулированный высокочастотный сигнал в низкочастотный. Тогда А.С. Попов выбросил из своего приемника знаменитый автовстряхиватель (гордость МОК всемирного значения), а вместо чувствительного реле включил телефонные трубки, подал заявку на патентование и в 1901 г. получил русскую привилегию N 6066, группа XI, с приоритетом 14 /26/ июля 1899 г. на новый (линейно-амплитудный) тип "телеграфного приемника депеш, посылаемых с помощью какого-либо источника электромагнитных волн по системе Морзе". А.С. Попов одновременно запатентовал это изобретение в Англии и Франции [3, с. 87], однако в Германии - на родине Г. Герца - в выдаче патента А. Попову было вежливо отказано.

 

А наши отечественные историки радио, например, в связи с этим изобретением почему-то подозрительно дружно не упоминают ни имен, ни фамилий действительных первооткрывателей детекторного, то есть радиотелефонного способа приема электромагнитных волн. Наверное, потому, что Рыбкину и Троицкому попалась не научная, а техническая "находка", а потому и "придумки" им делать не пришлось.

 

В 1897 г. А.С. Попов начал работы по внедрению своей аппаратуры радиосвязи на кораблях российского военно-морского флота. Работы эти не остались незамеченными, в официальных документах царского правительства А.С. Попов именуется "изобретателем радиотелеграфа".

 

Царь Николай II в своем приказе от 31 января 1900 г. объявил А.С. Попову "высочайшую благодарность" за применение "изобретенного им телеграфа без проводов и за установление сообщения между островами Гогланд и Котка при снятии с камней броненосца "Генерал-адмирал Апраксин", а также пожаловал вознаграждение (как в сказке) ровно 30 и 3 тысячи рублей "за применение радиотелеграфа на судах флота".

 

А в том же 1900 г. на Всемирной электротехнической выставке в Париже А.С. Попову были присуждены почетный диплом и золотая медаль, что Б.С. Сотин [ 2, с. 11] почему-то счел официальным утверждением "приоритета Попова". Тогда, по логике Б.С. Сотина, официальным утверждением "приоритета Маркони" следовало бы считать и факт присуждения ему Нобелевской премии в 1909 г [3, с. 90].

 

Так почему же коллеги и почитатели А.С. Попова в качестве даты "изобретения" радиосвязи (радио) выбрали именно день 7 мая 1895 г.?

 

Автор [4] на с. 21 совершенно справедливо указывает: "ответ на этот вопрос следует искать в высказываниях лиц, ближе всего знакомых с работами А.С. Попова,то есть не факты, а высказывания друзей и коллег! Правильно, уж они-то "своего" не выдадут, а факты - могут и помолчать. Впрочем, есть несколько "аргументов" в пользу Попова и 7 мая и у самого автора [4]. Краткости ради, приведем из них лишь один: приемник Попова был переносный, "переносным он был потому, что А.С. Попова интересовала дальность действия его аппаратуры, что важно только тогда, когда дело касается радиосвязи" [4. с. 8]. Вот так! Но как же тогда можно было обидеть Герца, Лоджа, наконец, Петра Николаевича Лебедева [1866-1912], который еще в 1894 г. (то есть до Попова) повторил все опыты Герца и даже развил их с помощью приборов собственной конструкции, которые, по выражению А. Риги, "можно было носить в жилетном кармане"? [1, с. 190].

 

Что же касается дальности действия, то известно, что, например, радиоаппаратура Попова в 1903 г. обеспечивала дальность связи между кораблями "Варяг", "Петропавловск", "Севастополь" и "Боярин" на расстояниях до 110 миль (около 200 км) [5, с. 148]. А вот аппаратура Герца в 1887 г. действовала в пределах размеров помещения до 12-16 м, у Лоджа в 1894 г. - до 40 м, да и у Попова в 1895 г. дальность составила лишь 30 саженей (около 60 м). Но Маркони и Прис в 1896 г. достигли дальности уже около 7 км, а весной 1897 г. - около 16 км. В 1901 г.  Маркони осуществил зафиксированную передачу сигнала через Атлантический океан (более 3500 км) [12, с.13]. Правда, в 1902 г. стало известно, что в установлении такого рекорда  Маркони помог слой Хивисайда, но и Попову в 1903 г. тоже никто не мешал использовать особенности распространения волн. Конечно, А.С. Попову было труднее во всех отношениях. Ведь у него не было своей фирмы, достаточных средств, однако и опять не Маркони виноват в бедах Попова и России.  Исходя из приведенного здесь, достаточно подробного анализа, 7 мая 1895 г оказалось просто наиболее подходящим по двум обстоятельствам: во-первых, эта дата на 13 месяцев опережает дату подачи заявки на патент Маркони (2 июня 1896 г), а, во-вторых, с этой же датой и сам Попов связывает свою "надежду, что мой прибор, при дальнейшем усовершенствовании ..." и т.д. [9] и [8, с. 449].

 

Что же касается признания Попова в начале этой же статьи его намерений относительно лишь воспроизведения "некоторых опытов Лоджа ... с целью пользоваться ими на лекциях", а также и последующих (вплоть до 8 января 1897 г.)

признаний, что прибор "употребляется как лекционный прибор в Минном офицерском классе", равно как и сам протокол 151 (201-го) заседания Физического отделения РФХО от 25 апреля /7 мая/ 1895 г [13, с. 54-5б], в котором ни слова не сказано о радиосвязи, то все это надо предать забвению, забвению путем замещения этих сведений в сознании и памяти людей посредством шумной и неустанной пропаганды и

декларирования даты 7 мая 1895 г., как дня изобретения радио, что и делалось на протяжении сотни лет.

 

Некоторые историки пытаются заверять, что едва ли ни Попов 7 мая 1895 г. впервые в мире высказал идею о возможности применения электромагнитных волн для беспроводной связи, едва ли ни Попов "изобрел" антенны и т.п.

 

Сами по себе высказывания мало что значат. Но и в высказываниях А.С. Попов был далеко не первым. Не буду здесь приводить все известные мне высказывания на эту тему, но, опять краткости ради, приведу лишь два. Например, Вильям Крукс [1832-1919] еще из 1892 г. сумел буквально заглянуть в наши дни: "Любые два друга, живущие в пределах радиуса чувствительности их приемных аппаратов, выбрав предварительно длину волны и настроив свои аппараты для взаимного приема, могли бы, таким образом сообщаться между собой столь долго и так часто, как они того захотели бы..." [8, с..418]. А в 1894 г уже Никола Тесла [1856-1943] в беседе с Ф..Муром сказал: "После того., как осуществят сигнализацию с любой точки на любую другую точку земного шара, следующим шагом будет посылка сигналов к другим планетам" [3, с..74]. Так что в 1895 г. чего-либо существенного о радиосвязи изречь было уже и нечего и невозможно.

 

На заседании 21 января 1898 г. французского физического общества в Париже с докладом выступил  владелец фирмы, выпускавшей тогда аппараты Попова, - Е. Дюкрете. Интересно название доклада: "О герцевой телеграфии без проводов с радиокондуктором Бранли и приспособлениями А. Попова и Е. Дюкрете" [13. док. 56, с. 16.].

 

На декабрьском 1898 г . заседании Французского физического общества в Париже было зачитано письмо от 2 декабря 1898 г. физика, профессора Блонделя [13, док. 62, с. 185], в котором, между прочим, было сказано: "... факты выявляют капитальную роль, которую сыграли в разработке телеграфии без проводов Лодж и Маркони ... Лодж имел мысль /в 1894 г../ соединить их /трубки Бранли - Л.Н./ с резонатором Герца для записи сигналов на малых расстояниях с помощью реле и регистратора. Это ему в действительности принадлежит первая идея телеграфии без проводов, если мы не пожелаем дойти до Наркевича-Иодко ..." /Наркевич-Иодко. Запомним эту фамилию./.

 

И вот как отреагировал на это письмо Е. Дюкрете: " ... 2. Та часть письма г. Блонделя, в которой он говорит о значении приоритета в вопросе о беспроволочном телеграфе, совершенно справедлива".

 

А вот что признал сам А.С. Попов в своем докладе "Телеграфия без проводов", прочитанном 29 декабря 1899 г. [13, док. 71, с. 213] на соединенном заседании русского технического общества и Первого Всероссийского электротехнического съезда и опубликованном в "Физико-математическом ежегоднике" 1900, NI, с. 100-121: "В первый раз телеграфный аппарат при помощи трубки Бранли был приведен в действие Лоджем. Трубка была включена последовательно с электромагнитом телеграфа и батареей. Волна, произведенная разрядом, происшедшим по соседству, замыкала ток и якорь притягивался, но ненадолго, потому что трубка постоянно встряхивалась особой зацепкой, на одной из быстро вращающихся осей телеграфного аппарата, выходящей наружу".

 

Далее продолжать описание принципа действия прибора Лоджа с подключенным к нему телеграфным аппаратом А.С. Попов не стал, а его коллеги, друзья и "объективные историки", тем более не стали обременять себя этим занятием. А зря.

 

Именно эти обстоятельства в первую очередь и позволили, например, автору [5] на с. 37, уже несколько десятков лет спустя, изложить свой вымысел: "В самом начале 1895 г.  А.С. Попов в физическом кабинете Минного офицерского класса приступил к своим работам по осуществлении связи без проводов, имея перед собой ясную задачу - применить для этого электромагнитные колебания". Это вымысел, потому что сам Попов отмечал, что эти работы имели целью воспроизведение "опытов Лоджа над электрическими колебаниями с целью пользоваться ими на лекциях", а введение в прибор автоматического встряхивателя - для того и потому, что "Такая комбинация конечно удобнее ...", а тот же автор [6] на стр. 40 продолжает, что автоматический встряхиватель в приборе Попова "прямо свидетельствует о решении им задачи радиосвязи". /Хотя и здесь уместнее было бы вместо "радиосвязи" употребить более конкретный термин - "радиотелеграфия"/.

 

Сам же А.С. Попов догадался об этом лишь более двух лет спустя, когда в своем одном из первых докладов о телеграфии без проводов, прочитанном в Электротехническом институте 19 /З1/ октября 1897 г., вдруг забыл о "комбинации с целью удобства" и заявил [13, док. 43, с. 116]: "Для того, чтобы было возможно телеграфировать, нужно сделать дальнейший шаг, который и был сделан в моем приборе в 1895 г..".

 

Так и повелось считать, что именно прибор 1895 г. Попова и явился первым прибором в мире, который мог реагировать не только на принимаемые радиосигналы, но и на их длительности, то есть принимать точки и тире азбуки Морзе.

 

Именно это "коллективное мнение" явилось тем ужасным заблуждением, которое и привело к великой /вселенской/ лжи в изложении ранней истории радиотехники.

 

Неблагополучие в истории радио замечали и отечественные современники Попова, хотя при его жизни вслух своих сомнений никто не высказывал. Но в 1907 г. преподаватель Военной электротехнической школы Д.М. Сокольцев в своей рецензии на книгу о Попове, напечатанную в "Журнале РФХО" [15], привел такие слова: "В последней главе автор излагает историю беспроволочной телеграфии и описывает некоторые системы. т.б.п. /телеграфирования без проводов - Л.Н./. Здесь он повторяет старую патриотическую сказку о том, что беспроволочный телеграф изобрел А.С. Попов".

Естественно, что эти слова в среде друзей и почитателей А.С. Попова вызвали новый боевой клич: "Наши наших бьют!" И далее автор [5] на с.128 продолжает: "Появление в России - родине радио - высказывания о работах Попова, столь далекого от истины, вызвало сильную ответную реакцию, выразившуюся в публикации П.Н. Рыбкиным брошюры "Работы А.С. Попова по телеграфированию без проводов" [16] и в создании Физическим отделением ВФХО комиссии (О.Д. Хвольсон - председатель, Б.Б. Голицын и Н.Г. Егоров - члены) по вопросу о научном значении работ А.С. Попова". Однако по данным [2. с. 12] в этой комиссии вместо Б.Б. Голицына был А.Л. Гершун. Если Сокольцев высказался прямо, то в брошюре Рыбкина была "расплывчатость", допускавшая различные толкования [5, с. 129].

Дабы придать своим будущим выводам то ли больше "объективности", то ли "международный" масштаб, участники названной комиссии обратились с письмами к О. Лоджу и Э. Бранли о просьбе прислать их отзывы о конкретных вкладах А.С. Попова в беспроволочную телеграфию. Лодж 1 сентября 1908 г.. ответил так: "Уважаемый сэр! Я всегда был высокого мнения о работе профессора Попова над беспроволочным телеграфом ... Попов впервые достиг того, что сам сигнал осуществлял обратное воздействие ... я полагаю, что в этом и состоит новшество, которым мы обязаны Попову, оно было в скором времени принято Маркони и другими. Я рад, что работа профессора Попова получит признание у него на родине ..." [13, с. 262]. А Бранли свое обстоятельное письмо тоже от 1 сентября 1908 г.. о роли антенн в передающих и приемных устройствах начал такими словами: "Милостивый государь, я считаю, что роль антенн была достаточно выяснена в моих сообщениях 1890 и 1891 гг. [13, с. 259]. Однако, например, Бранли в 1898 г. считал, что "Телеграфия без проводов возникла в действительности из опытов Попова" [13, с. 187].

Завершив порученную работу, комиссия опубликовала в 1909 г. свой доклад [17] со следующим заключением: "Таким образом, по имеющимся в нашем распоряжении данным, независимо от всяких прочих обстоятельств истории данного изобретения, А.С. Попов по справедливости должен быть признан изобретателем телеграфа без проводов при помощи электрических волн".

Например, и академик Л.И. Мандельштам в общем признавал приоритет А.С. Попова, однако как тогда объяснить его явные отклонения от этого "общепризнанного" факта, которые "выплеснулись" во Введении к [6] на с. 27? Мандельштам пишет: "Нам здесь особенно важно подчеркнуть, что теоретическое открытие Максвеллом электромагнитных волн, которое затем в руках Герца привело к экспериментальному их осуществлению, к приданию этим волнам осязаемого физического существования, что это открытие в буквальном смысле слова породило современную беспроволочную телеграфию, телефонию и т.д.". Мандельштам приводит далее слова Дж.Дж. Томсона, относящиеся к 1931 г.: "открытие электрических волн имело не только научный интерес, хотя единственно им оно было вдохновлено. Подобно открытию электромагнитной индукции Фарадеем, оно имело глубокое влияние на цивилизацию. Оно дало в руки рабочий метод, который позволяет приблизить друг к другу обитателей всего земного шара на расстояние слышимости ..." и далее продолжает сам: "То, что открытие электромагнитных волн фактически породило всю современную беспроводную технику, самоочевидно. Ведь радио и есть не что иное, как использование электромагнитных волн для практических целей". Все приведенное здесь от Мандельштама, как видим, связано с работами Максвелла и Герца.

 

А о выводах упомянутой комиссии, например, автор [3] на с. 90 уже в 1985 г. сказал так: "Созданной комиссии под председательством профессора О.Д. Хвольсона была поставлена задача с уже заданным решением - документально разобраться в событиях и показать роль Попова как изобретателя радио".

Кстати, этот же автор и на этой же странице сделал и еще одно важное замечание: "Попов отстаивал приоритет /в отличие от Маркони/ на разработку только "прибора для обнаружения и регистрирования электрических колебаний" и не ставил себе в заслугу создание других звеньев радиосвязи, ибо знал, что остальные элементы радиосвязи в различных модификациях уже были созданы до 1895 г.. Попов знал, а его друзья и коллеги, видимо, этого "не знали" и потому приписали Попову изобретение радио вообще. С другой стороны, по мнению упомянутого автора, получается, что в системе радиосвязи до Попова не доставало будто бы только радиоприемника. А тогда вопрос всем: каким же магическим способом Герц смог опытным путем доказать факт существования электромагнитных волн, экспериментировать с ними, не имея в своей "системе радиосвязи" приемного устройства? - Нет такого сверхъестественного способа. А потому приемник Попова 1895 г .был (в хронологическом порядке) не первым, а лишь третьим приемником, способным принимать точки и тире азбуки Морзе, потому что первым таким приемником и был резонатор Герца, в искровом зазоре которого длительность искрения тоже определялась длительностью воздействующего сигнала, как и длительность звучания звонка в приборе Попова. Другое дело, что когерерный приемник Попова был лишь совершеннее примитивного резонатора Герца. Однако даже принципиальное и конструктивное различие приемников не могло менять сути, принципа беспроволочной связи (точнее - сигнализации) в последних опытах Герца и во всех - и первых и последних - опытах Попова, то есть во всех этих опытах сигнализация осуществлялась посредством электромагнитных волн (волн Герца).

Однако и среди когерерных приемников, способных принимать телеграфные радиосигналы (с заданными временными характеристиками), приемник Попова 1895 г. (с автоматическим встряхивателем) тоже был лишь вторым, потому что первым был таким когерерным приемником "прибор для регистрации приема электромагнитных волн" О. Лоджа (с автономным, то есть независимым, встряхивателем), применявшимся Лоджем еще в 1894 г..

А вот для того, чтобы убедиться в этом, и вернемся к тому, что не досказал А.С. Попов в своем докладе 29 декабря 1899 г., а чтобы легче было понять, -забежим вперед лет на 15.

Немцы около 10 лет держали под секретом способ радиосвязи посредством незатухающих колебаний и немедленно воспользовались им, как только началась первая мировая война, потому российские радиостанции оказались "глухими" к радиообмену между немецкими кораблями. Вот тогда кто-то (кажется, М.В. Шулейкин) и вспомнил о тиккерном способе радиоприема, который предложил Н. Тесла еще в 1901 г. [3, с. 129], и дополненные тиккерами /механическими прерывателями/ российские детекторные приемники стали принимать радиосигналы немецких кораблей.

Так и в приемнике Лоджа механизм с молоточком непрерывно стучал по когереру, а сигнал на выходе приемника появлялся и действовал только тогда, когда появлялся и действовал высокочастотный сигнал на входе. Попов же заменил в приемнике Лоджа независимо и непрерывно работающий "тиккер", автоматическим "тиккером", работающим только при наличии сигнала на входе приемника. Вот и вся разница.

Разумеется, техническое решение Попова рациональнее и даже элегантно, что отмечал и Лодж, но вполне определенно можно заявить: когерерный приемник Попова в детекторном (телефонном) режиме был глух к незатухающим колебаниям, в то время как когерерный приемник Лоджа в детекторном (телефонном) режиме мог работать как обычный детекторный приемник с тиккером. Разница же между тиккерным способом приема в детекторном и когерерном приемниках состоит в том, что в детекторном приемнике тиккер-прерыватель модулирует своей частотой продетектированный принятый сигнал, а в когерерном - тиккер обеспечивает импульсный режим работы когерера-детектора.

 

Таким образом, приемный вибратор, прямоугольный и круглый /кольцевой/ резонаторы Герца - это радиоприемные устройства первого поколения; когерерные приемники Лоджа, Попова и Маркони - это радиоприемные устройства второго поколения;  детекторные - третьего и т.д.

 

Исследователю-Герцу для обнаружения и изучения свойств радиоволн, то есть для решения конкретной практической задачи, оказалось достаточным искрения в зазорах, резонаторов, однако Герц мог решать и другие практические задачи. Например, доподлинно известно, что Герц не ставил себе задачу сделать радиоуправляемый фугас или пушку, а потому он и не размещал искровые зазоры своих резонаторов в пороховых зарядах.

 

"Пропагаторам герцологии" О. Лоджу (в Англии) и А. Попову (в России) понадобились способы и средства индикации, приемлемые для аудитории, потому Лодж воспользовался гальванометром, а Попов - электрическим звонком, хотя и Попов мог бы с помощью своего прибора "произвести выстрел, взрыв и т.п." [13, док. 29, с. 79].

 

Маркони ставил перед собой третью практическую задачу, потому в самом начале своих экспериментов (до июня 1896 г.) постарался объединить приемник с телеграфным аппаратом. Пытался подключить к своему прибору, как свидетельствуют Блондель и Попов, некий самописец или телеграфный аппарат и Лодж (наверное в 1894 г.). И Попов подключил телеграфный аппарат к своему приемнику (не ранее второй половины 1897 г.)

 

Так кто - же изобрел радиотелеграф?

Однозначно ответить на этот вопрос трудно, а потому продолжим прерванный отрывок письма профессора Блонделя, в котором он упомянул фамилию "Наркевич-Иодко". Нет, не ищите эту фамилию в отечественных энциклопедических и подобных прочих справочных изданиях, - ее там нет.

Яков Оттонович Наркевич-Иодко - это основатель "фотографирования без объектива" различных предметов живой и неживой природы на основе применения токов высокой частоты, основатель электротерапии по "системе Иодко"; это тот Наркевич-Иодко, которому в 1900 г.на международном конгрессе было присвоено звание "профессора электрографии и магнетизма", а по представлению президента Академии наук он был награжден орденом Святой Анны второй степени; это тот, который, согласно письму Блонделя, "двумя или тремя годами ранее произвел в Вене весьма интересные передачи с катушкой Румкорфа, соединенной с землей, антенной и с приемником, образованным из антенны и телефона, также заземленного (правда, может быть, без ясного представления о роли электромагнитных волн в этих опытах)". К словам в скобках целесообразно добавить: " ... и о детектирующих свойствах органических тканей".

Однако не будем отнимать у читателя лишнего времени, а заинтересовавшихся отошлем к журналу "Техника молодежи" 11 номер за 1983 г., в котором напечатаны две статьи: В. Киселев "Опередивший время" и В. Адаменко "Сто лет спустя".

Если Рыбкин и Троицкий летом 1899 г. случайно открыли телефонный (детекторный) способ приема электромагнитных волн, а Попов тогда же отправил прошение о патентовании радиотелефонного приемника, то Наркевич-Иодко осуществлял еще в 1890-1892 гг. телефонный прием атмосферных разрядов и излучения волн  осредством катушки Румкорфа.

Так кто же изобрел радиотелефон?

 

Ровно через пять месяцев после смерти Г.Герца, 1 июня 1894 г., Оливер Лодж в Британском Королевском обществе и прочел свою лекцию "Творение Герца", с экспериментальной демонстрацией результатов его исследований, в которой есть такие слова [6, с. 42]: "Редко можно встретить человека, столь деликатно относившегося к чувствам других, он всегда стремился преуменьшить то первенствующее положение, которое отводилось ему у нас в речах и писаниях...". "Его имя не достигло чрезмерной популярности и сделанное им во всех отношениях неизмеримо превосходит все то, чего достигли некоторые люди, наделавшие гораздо больше шума". Трудно сказать, что имел в виду О. Лодж, говоря о делах и шуме,

однако, эти его слова оказались пророческими. К сожалению. Вскоре шум и возня, разыгравшиеся на многие десятилетия вокруг приоритетов Попова и Маркони, шум, в котором берет верх только тот, кто громче всех кричит, заслонили имя действительного "виновника торжества".

 

Действительно, ведь еще в 1993 г. 28-е пленарное заседание Генеральной конференции ЮНЕСКО (специализированного учреждения ООН, ведающего сотрудничеством между государствами в области просвещения, науки и культуры) приняло резолюцию "Празднование столетия радио" [12, с. 4]. Теперь же мы видим, что и Резолюция ЮНЕСКО - подтверждение не факта создания в 1895 г "практической системы передачи и приема сигналов с помощью электромагнитных волн", а убедительное, подтверждение русской народной мудрости, которая гласит: "и капля воды камень точит". То - капля воды, а в истории радио бушевал бурный поток, да еще и на протяжении сотни лет.

 

А если вспомнить и вдуматься, что такое - радио, то станет ясно, что словосочетание "изобретение радио" - это такая же нелепость, как, например, и "изобретение авиации", или "изобретение космонавтики". Но абсурд в истории радио давно стал нашей привычкой, традицией, без которой нам стало бы скучновато, однако и в привычке должна быть какая-то доля здравого смысла, а потому честь или факт изобретения радио может бесспорно принадлежать только одному, только тому единственному "виновнику торжества", и по сей день скромно пребывающему на обочине им же открытой дороги, и у которого было меньше предшественников, чем у других, коим и является Генрих Рудольф Герц.

 

Список литературы:

1. П.С. Кудрявцев. Курс истории физики. Москва, "Просвещение", 1974.

2. Очерки истории радиотехники. отв. ред. Б.С.Сотин Изд. АН СССР, 1960.

3. В.М.Родионов. Зарождение радиотехники, Москва, "Наука", 1985.

4. И.В.Бренев. Об ошибках в освещении истории изобретения радио. РИО ВЗЭИС, Москва, 1963.

5. И.В.Бренев. Начало радиотехники в России. "Сов. радио", Москва, 1970,

6. А.А. Зворыкин, Н.И. Осьмова, В.И. Чернышев, С.В. Шухардин. История техники. Изд. социально-экономической литературы, Москва, 1962.

7. Большой энциклопедический словарь. Гл. ред. А.М. Прохоров. Изд. 2-е, Москва, Научн.изд. "Большая Российская энциклопедия", С- Петербург, "Норинт", 1997.

8. Из предыстории радио. Сборник оригинальных статей и материалов под. ред.академика Л.И. Мандельштама. Выпуск I. Изд. АН СССР, Москва - Ленинград, 1948

9. "Журнал русского физико-химического общества", часть физическая, январь 1896, т. 28, NI.

10. Д.А. Лачинов. Основы метеорологии и климатологии. СПБ, 1895, с. 460.

11. Д.А. Лачинов. О колебательных разрядах атмосферного электричества и о грозоотметчике А.С. Попова. Дневник Х съезда русских естествоиспытателей и врачей. 1898, N10. Протокол заседания секции метеорологии 28 августа, с. 371.

12. 100 лет радио. Сборник статей, Под ред. В.В. Мигулина, А.В. Гороховского - М. Радио и связь, 1995.

13. Изобретение радио А.С. Поповым. Документы и материалы. М. "Наука", 1966.

14. Е.Н.Никитин. Изобретатель радио - Попов. М. "Просвещение", 1995.

15. Д.М. Сокольцев. Рецензия на книгу А.А. Петровского Научные основания беспроводной телеграфии. "Журнал русского физико-химического общества", часть физическая, 1908, т. 40, с. 32.

16. П.Н. Рыбкин. Работы А.С. Попова по телеграфированию без проводов. Очерк десятилетней деятельности. СПБ, 1908.

17. Участие А.С. Попова в возникновении беспроволочной телеграфии. Доклад комиссии, избранной физическим отделением Русского физико-химического общества по вопросу о научном значении работ А.С. Попова, "Журнал РФХО", физическое отделение, 1909, т. 41 с. 63.