28 июля 1932 года из Архангельска в сквозное плавание по Северному морскому пути вышла экспедиция Всесоюзного Арктического института на ледокольном пароходе "Александр Сибиряков". Возглавлял экспедицию О. Ю. Шмидт (а именно ему принадлежала идея подобного плавания), судном командовал В. И. Воронин. В научный состав ее входили руководитель экспедиции профессор В. Ю. Визе, Я. Я. Гаккель, А. Ф. Лактионов, П. П. Ширшов, радистами шли Е. Н. Гиршевич и Э. Т. Кренкель. Экспедиции надлежало выяснить возможность сквозного плавания по Северному морскому пути за одну навигацию.. До "Сибирякова" сквозное плавание по Северному морскому пути удалось лишь трем экспедициям: А. Э. Норденшельда на шхуне "Вега" (1878-79 год), Б. А. Вилькицкого на ледокольных транспортах "Таймыр" и "Вайгач" (1914-15 год), Р. Амундсена на шхуне "Мод" (1918-1920 годы). Все эти экспедиции вынуждены были зимовать в пути, а "Мод" пришлось зимовать дважды.

Без каких-либо затруднений "Сибиряков" прошел в Карское море. В это время там, на острове Домашнем, заканчивала работу Североземельская экспедиция Г. А. Ушакова.

Два года знаменитая четверка не видела людей, и можно себе представить их радость, когда к Домашнему подошел "Сибиряков". Простояв у острова сутки, "Сибиряков" направился дальше, увозя с собой драгоценную копию, снятую Я. Гаккелем с первой карты Северной Земли, которую составили Г. Ушаков и Н. Урванцев. Руководствуясь этой картой, "Сибиряков" направился в обход Северной Земли с севера, по пути, дотоле не хоженному ни одним судном. Обогнув мыс Арктический - крайнюю северную точку  Северной Земли, - судно взяло курс на юг, вдоль восточных берегов архипелага, и вскоре, впервые после выхода в плавание, встретило тяжелые льды. Форсируя корпусом и взрывая аммоналом ледовые преграды, "Сибиряков" вышел у восточного устья пролива Вилькицкого на чистую воду и вдоль материка направился на восток.

В море Лаптевых и на большей части маршрута в Восточно-Сибирском море ледовая обстановка благоприятствовала мореплавателям, но в районе Чаунской губы экспедиция встретила сплоченные многолетние торосистые льды, которые, как выяснилось позднее, простирались вдоль Чукотского полуострова до Берингова пролива. 10 сентября "Сибиряков" потерпел первую серьезную аварию - при ударе о льдину обломились все четыре лопасти гребного винта. Сибиряковцы поставили запасные лопасти, и плавание возобновилось. Но ненадолго.

18 сентября в районе острова Идльидль, совсем неподалеку от Берингова пролива, обломился и затонул весь гребной винт. Исправить повреждение не представлялось никакой возможности. Беспомощный ледокол стал игрушкой течений и дрейфующих льдов. Но сибиряковцы не сдались и на этот раз. Поставив самодельные брезентовые паруса, искусно маневрируя якорями и лебедкой, подрывая ледяные преграды аммоналом, они медленно, но неуклонно вели свой корабль на восток. 1 октября "Сибиряков" вышел на чистую воду, где его уже ожидал морской буксир "Уссуриец". Основная задача экспедиции была выполнена.

На протяжении всего плавания "Сибирякова" радисты Гиршевич и Кренкель поддерживали связь экспедиции с внешним миром. А задача эта была не из простых. В те годы на побережье и островах Северного Ледовитого океана работали лишь двенадцать полярных станций, из них десять - на западном участке Северного морского пути. На огромном протяжении, от мыса Челюскин до Берингова пролива, имелось всего две станции - на мысе Шалаурова (Большой Ляховский остров) и на острове Врангеля. Радист мыса Шалаурова относился к работе крайне безалаберно, эфира не прослушивал, и сибиряковским радистам связаться с этой станцией ни разу не удалось. Радиостанция на острове Врангеля бездействовала из-за отсутствия радиста. На мысе Челюскин, в бухте Тикси и на мысе Северном (с 1934 года - мыс Шмидта) станции еще строились. В эфире только-только начала появляться наскоро смонтированная временная радиоустановка станции Тикси. Более или менее нормально работала лишь небольшая приемо-передающая радиостанция поселка Уэлен, в помещении райисполкома.

О тогдашнем состоянии радиосвязи на Азиатском севере и северо-востоке страны можно судить по такому случаю. 27 августа Шмидт радировал Совнаркому Якутской АССР о прибытии "Сибирякова" в устье Лены. Ответную же поздравительную радиограмму Якутского правительства сибиряковцы получили лишь через полтора месяца, когда уже добрались до Берингова пролива. О другом случае рассказал Гиршевич. "Сибиряков" пробивался на восток, и однажды, к радости Гиршевича, на его вызовы отозвалось находившееся в Охотском море промысловое судно "Краболов-2". Радист "Краболова" - его фамилию Гиршевич, к сожалению, не запомнил - охотно согласился принять и передать на материк накопившуюся корреспонденцию экспедиции. Свое обещание он выполнил и передал всю корреспонденцию "Сибирякова" на береговую станцию Анадырь. Однако радость Гиршевича и Кренкеля оказалась преждевременной: как выяснилось позднее, корреспонденция осела в Анадыре мертвым грузом. Радистам "Сибирякова" пришлось заново передавать массу замедленных радиограмм, на этот раз в Петропавловск-на-Камчатке, с которым была установлена прямая радиосвязь.

Чтобы обеспечить при таких условиях радиосвязь, от Гиршевича и Кренкеля требовалось не только высокое профессиональное мастерство, но и недюжинное упорство и настойчивость. Им приходилось, нередко круглосуточно, тщательно прослушивать эфир, при каждой возможности связываться с материковыми и судовыми радиостанциями, чтобы обменяться корреспонденцией и получить скудную, но столь нужную информацию о ледовой обстановке по маршруту плавания.

После "Сибирякова" Кренкель на короткое время вновь вернулся к "небесной профессии" - полет на дирижабле LC-127 оставил прочный след в его душе, всегда нацеленной на самое интересное, на самое трудное. В марте 33-го он отправился в полет на крупнейшем - и единственном в то время - советском дирижабле "В-З". Окончился полет неудачно, хотя, к счастью, обошлось без жертв, и на том карьера Кренкеля-дирижаблиста завершилась. Уже через три месяца он снова направился в Арктику.

Б.А.Кремер

http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/BIO/KRENKEL/KRENKEL1.HTM