Радиолюбительство у меня явилось продолжением занятий любительской электротехникой ещё со школьной скамьи. Прежде чем приступить к коротковолновой работе, я строил радиоприёмники и занимался самыми простыми, на нынешний взгляд, вещами.

В 1920—1922 гг. приходилось опытным путём решать вопросы: как настраиваться, не имея переменного конденсатора, какой применить “когерер” для слушания радиотелефонных передач Нижегородской радиолаборатории.

В 1922 г. с помощью М. А. Бонч-Бруевича удалось добыть электронную лампу и начать работу над усилителем. Тогда допускалась комбинация, немыслимая в наше время, — четыре каскада низкой частоты на трансформаторах, с лампами, у которых аноды были... из алюминия!

Передатчик R1FL

В 1924 г. я прочитал зарубежные радиожурналы и дух захватило от волнения! Американцы-любители уже два года назад перекрыли океан на “бросовых” коротких волнах; в США имеется до 15 тысяч коротковолновых любительских передатчиков! Французы из Орлеана работают с австралийцами, перекрывая расстояние в 20000 km. Были у меня и раньше мысли о коротковолновом передатчике. Президиум Нижегородского губисполкома ещё 24 мая 1923 г. сообщил мне, что:

“-не встречается препятствий к устройству Вами радиотелефонной станции с передатчиком мощностью до ½ лош. силы и длиной волны не свыше 200м для любительских целей и опытов по радиопередаче и приёму”.

Большие трудности были с деталями. Схема R1FL была в своё время собрана из частей разнообразных старых радиостанций — русских, немецких, английских. Собрать детали, разыскать источник анодного напряжения стоило немалых трудов и времени. Я пытался использовать в передатчике лампы с алюминиевыми анодами, но, естественно, без успеха: лампы давали газ. Выручили новые лампы, которые М. А. Бонч-Бруевич конструировал для проводной связи. На их танталовые аноды оказалось возможным дать 500 V, мощность рассеяния на анодах допускалась 10 W и более; они могли работать с анодами, накалёнными до светлокрасного каления.

Уголок лаборатории. Первый макет передатчика.

Трехфазный мотор в ¼ силы, укреплённый на деревянной раме, крутил в качестве динамо 400 V мотор такой же мощности; этот “преобразователь” давал 500 V. Нити накала ламп питались от аккумуляторов, заряжаемых от автомобильной динамомашины.

Силовая установка, питавшая передатчик.

“Лаборатория” представляла собой комнатку площадью в 1 кв. сажень, с миниатюрной печкой. На 8-метровой мачте была подвешена антенна из толстого канатика. Передатчик мы налаживали вместе с товарищем по работе в радиолаборатории им. Ленина В.М. Петровым, хорошо работавшим на ключе. После нескольких вечеров “возни” с генераторной схемой 15 января 1925 г. решили дать “CQ”. Страшновато было. Ведь в те дни ещё не работало в нашей стране ни одного коротковолнового генератора на связь и в лабораториях, сигналы R1FL были первыми коротковолновыми советскими сигналами в эфире.

Приёмник не был готов. Поработали около часу “в пространство”, передавая адрес станции, и разошлись. А через сутки пришла следующая телеграмма по проводу из Schergat близ Мосула: “Вы громки, буду слушать...” Это было расстояние по прямой около 3000 km.

С большим воодушевлением встретил сообщение о нашем успехе М. А. Бонч-Бруевич. Он заставил сейчас же рассказать ему все подробности, а на очередной беседе в радиолаборатории я докладывал всем сотрудникам об этом опыте. 

Вскоре заработали мощные KB станции в Сокольниках, Ленинграде, Нижнем. Началось организованное научное изучение законов распространения коротких волн. На R1FL вступил в строй приёмник по схеме Рейнарца, пошли чуть ли не каждый вечер QSO, почтальон с удивлением стал носить по адресу “Новая, 40” QSL на всевозможных языках. Первыми станциями, с которыми поддерживались наиболее регулярные связи, были C5NS, F8JN, F8KF. C2BYN, SMUA, C2BPB и др. Особенно памятен очень деятельный француз F8JN, у которого были две подсобные радиостанции. Дашь, бывало, вызов, а его приятель отвечает: “F8JN занят, QSO с Новой Зеландией, прошу подождать”... Не состоялось ни одного QSO с немцами, с финнами. Как только они слышали адрес R1FL USSR, сейчас же кончали работу. Были интересные связи с дальними корреспондентами — на Цейлоне, в Австралии...

Летом 1925 г. В. М. Петров уехал в командировку в Ташкент. Около месяца мы регулярно связывались с ним по утрам на 24 m и обменивались новостями. Сведения о первом советском радиолюбительском передатчике были напечатаны в английских, американских, французских, испанских и других журналах. Советские радиолюбители в письмах к R1FL задавали всевозможные вопросы.

Недаром американцы всегда отдавали дань спортивной горячности, которая в крупных дозах содержится в радиолюбительстве. Однако, кроме личного спортивного и образовательного значеиия, массовое радиолюбительство — это огромная ценность для государства. В декабре 1922 г. в течение 20 суток более 10 тысяч американских любителей “звали” европейских и добились признания коротких волн. Какое научное учреждение, даже американское, могло бы поставить опыт в подобных масштабах!

Наша задача — развивать всеми мерами радиоспорт, умножать число радиолюбителей в Советской стране.

Опыт R1FL помог сотням советских радиоэнтузиастов взяться за устройство передатчиков. Скоро коротковолновое радиолюбительское движение стало массовым, советские любители достигли рекордов мирового значения. Нет сомнения, что во время Великой Отечественной войны радиолюбитльство облегчило тысячам военных связистов освоение радиосвязи в армии.

Сейчас, спустя четверть века, вспоминая о первых днях “жизни в эфире”, я всё ещё испытываю волнующее чувство. Совсем особенная радость, бывало, охватывала, когда после своего “CQ” окунёшься в эфир, медленно проходишь по диапазону и вдруг услышишь, иной раз совсем тихо, свой позывной...

Ф.Лбов

Журнал "РАДИО", 1-1946г

http://cqham.ru/oldradio/r1fl.htm