Валентин  Бензарь EU1AA (ex UC2AA)

В 1962 года оставалась непокоренной новая "страна" по списку DXCC - остров "Земля Франца Иосифа". К этому времени Леонид Лабутин - UA3CR, неоднократный чемпион Всесоюзных соревнований коротковолновиков, известный в СССР и за его пределами как настоящий фанат-коротковолновик, начал подготовку к этой первой радиолюбительской экспедиции.

     Тогда получить разрешение на такую радиоэкспедицию было непростым делом. Прежде всего, этот человек должен был иметь незапятнанную «досаафовскую» репутацию, быть активистом ДОСААФ и, естественно, быть известным и опытным коротковолновиком. Леонид обладал всеми этими качествами и был одним из первых в СССР - вместе с Александром Камалягиным  UA4IF, который освоил радиосвязь на одной боковой полосе - SSB.

 

Александр Федорович Камалягин UA4IF (silent key 04.08.1975),  Николай Иванович Борзов UA3XZ (silent key 27.08.1979),  Леонид Михайлович Лабутин UA3CR (silent key 12.09.1998),  Георгий Алексеевич Поздерник UO5PK (сейчас ER2A),  в Москве в июне 1961-го. Фото из архива Томаса K8CX.

     Приехав зимой в командировку в Москву, я встретился с Леонидом и в субботу мы поехали к нему на "дачу", расположенную в 75 км от Москвы. "Покатаемся на лыжах, растопим буржуйку, а заодно я тебе покажу свой "шэк"."

     Лабутинская "дача" представляла собой, как и положено настоящему радиолюбителю, склад всякого радиохлама, имела площадь около 20 кв. метров, буржуйку и большой дубовый стол, стоящий около единственного маленького окна. На нем размещалась его коротковолновая радиостанция.
  
     Леонид имел по тем временам, пожалуй, самый лучший немецкий трофейный радиоприемник "Т9К39", усовершенствованный вариант известного немецкого военного радиоприемника выпуска 1936 года "Е-52" - ветераны-коротковолновики хорошо помнят этот аппарат, мечту любого коротковолновика того времени. В конце 50-х на вооружении войск связи Красной Армии поступил радиоприемник "Крот", который оказался неудачной попыткой скопировать "Е-52". "Крот" был в три раза больше размером и весил более 90 кг, против 30 кг "Е52". Перед началом Второй Мировой войны это был самый совершенный радиоприемник в мире, который стал серийно выпускался в Третьем Рейхе с 1936 года.

Приемник Telefunken T9K39. Фото: uboatradio.

По сравнению с "КУБ-4", и появившихся позже "КВ-М" (батарейный вариант, на лампах 2К2М) и "Чайкой" (сетевой вариант на лампах 6К7, 6Х6 и 6П3), "Е-52" перекрывал диапазон 200-13 метров (последняя модификация радиоприемника "Е-52" под названием "Т9К39" перекрывала диапазон 200-9 метров), имел внутренний блок питания, зеркальную шкалу, кварцевый фильтр, высокую чувствительность и избирательность, которую обеспечивали два УВЧ с высокодобротными преселекторами и отличную стабильность частоты. В радиоприемнике использовались радиолампы, наподобие "пальчиковых" - RL12P2000, которые  появились в СССР только в 60 годах. У меня до сих пор исправно работает "Е-52",  подаренный мне Геной Шульгиным - UZ3AU, в котором стоят радиолампы, маркированные 1935 годом! 

     Честно говоря, таких радиоприемников в то время в СССР было не более десятка, и на них работали постоянные победители и призеры Всесоюзных соревнований ДОСАРМ (позже - ДОСААФ) - UA3CR, UA9DN, UB5WF, UA3AW. У Леонида был единственный Т9К39. Как он мне рассказывал, он умудрился вынести его со своего закрытого НИИ для работы в соревнованиях, охмурив начальство своими титулами.

     Передатчик у Леонида был самодельный, в нем использовались тоже отдельные блоки трофейных немецких передатчиков, а выходной каскад был собран на лампах RS391, по внешнему виду напоминавшие наши ГУ-81, только размером поменьше и отдававшие такую же мощность, как и ГУ-81.

     "Дача" на садовом участке в 4 сотки (тогда больше не давали советским людям, что быне забуржуились) не позволяла расположить антенны на все любительские диапазоны, поэтому он попросил своих родителей - а они его поощряли в его увлечении - взять участок на самом краю садового кооператива, и Леонид мог использовать стоящие рядом с лесом деревья для антенн низкочастотных диапазонов.
    

Из QSLs Ами 4X4DK.

     После лыжной прогулки мы растопили буржуйку, она быстро нагрела «шэк», выпили по чарке, разговорились, и Леонид предложил мне поработать на его радиостанции. Конечно, по сравнению с моим кустарным передатчиком на ГК-71 и радиоприемником "КВМ" это была фантастика! Мечта радиолюбителя!

     После того, как я рассказал ему о своей аппаратуре – а мы боролись на равных во Всесоюзных соревнованиях коротковолновиков в 1956 году, когда в телеграфе первым был он, UA3CR, а вторым - я, UC2AA, а в телефонных (работали тогда АМ) он был третьим, пропустив вперед меня и Вячеслава Желнова UA4FE, который и стал чемпионом СССР, Леонид зауважал меня и открыл свою "тайну" о поездке на ЗФИ – так называлась Земля Франца Иосифа.

     Этой идеей загорелся и я - правда, Леонид сразу же оговорился, что он с радостью возьмет с собой, только оказать помощи не сможет, потому сама процедура оформления всех документов, получения позывного, согласование с министерствами и ведомствами поездки на остров, который был на полувоенном положении, представляла большую проблему. И помог ему, к тому времени заслуженному в радиолюбительском мире человеку, сам Эрнест Теодорович Кренкель, Герой Советского Союза, полярный радист.

     Все вопросы пришлось пробивать с трудом, особенно поездку на остров, являющийся приграничным."Если сможешь сам пробиться на Диксон, мы будем перебираться на ЗФИ и работать вместе. Единственное, что я могу для тебя сделать по прибытии на Диксон, так это сказать, что ты член команды. Ты сам понимаешь, что с твоей репутацией нарушителя досармовских правил ты можешь поставить под угрозу всю экспедицию, хотя я тебя уважаю и поддерживаю во всем".

     Я это понимал и был благодарен Леониду за то, что он все откровенно мне высказал. Конечно же, если мои действия хоть как-то помешают этой экспедиции, то я сам отойду в сторону. Мы договорились, что я еду как бы самостоятельно тоже на ЗФИ и моя поездка никак не связана с этим мероприятием под эгидой Центрального Радиоклуба ДОСААФ. Мы договорились информировать друга о том, как будут идти дела у каждого, и на следующее утро Леонид отправился на электричке на работу, а я - к своим родственникам в Москве, чтобы вечером уехать в Минск.
    

Валентин Бензарь UC2AA с бумажной версией выполненного  в 1962 году диплома - золотой "доски" CHC-200. Первая в СССР  CHC-200 была получена Карлом Каллемаа UR2BU, вторая  (и восьмая в мире) - UC2AA. Доска выдавалась за полученные  200 дипломов. К тому времени, в 1962-м, у Валентина их было уже  более 500 - из 77 стран мира. Фото из архива EU1AA.

     Февраль 1962 года. Я работал на Минском радиозаводе инженером, и был на хорошем счету. В досаафовском руководстве ко мне относились двояко: с одной стороны, радиолюбитель- коротковолновик, которого по нескольку раз в году закрывали за нарушение правил работы с капстранами, начиная с 1954 года, когда еще не разрешили советским коротковолновикам работать с "капиталистами", а с другой – передовик производства, мастер спорта СССР, ударник коммунистического труда, секретарь комсомольской организации цеха. И если в первое были посвящены только радиолюбители, для которых это занятие являлось просто хобби, то второе было известно всем, в том числе и советским органам, которые всегда усаживали меня в президиум во время торжественных заседаний, посвященных Дню Радио, и меня знали и министр связи БССР, и представители МО и КГБ.

     Помня наш уговор с Лабутиным, я разработал план с обоснованием такой поездки на ЗФИ, чтобы в полярных условиях, заодно с работой в радиолюбительском эфире, испытать одно изделие, выпускаемое нашим цехом - предусилитель для шумомеров сантиметрового диапазона в измерительных радиоприемниках.
  

Борис Аркадьевич Рыбкин и Владимир Рыбкин в 17-летнем  возрасте. 1944 г. Фото: журнал "Историк".

      Мой московский друг Володя Рыбкин - UA3DV, - посоветовал мне использовать проверенный жизнью способ – в радиоклубе говорить, что тебя посылают в командировку на ЗФИ, а на работе – что я являюсь участником радиоэкспедиции на ЗФИ по линии радиоклуба. Благодаря его советам, мои дела пошли веселее.

     В радиоклубе на заседании секции КВ мне дали бумагу о том, что минский радиоклуб не возражает против моей работы в эфире с ЗФИ, а с этой справкой на работе через профсоюзную организацию, цех выделил суточные и проездные на мою командировку, которых хватало только на дорогу в один конец.

   

 

 

 

 

 

 Когда все бумажки были собраны, я двинулся в Москву...

 

Полностью удивительную историю о дружбе, о ее силе и слабости, короче, о том, чем наполнена реальная жизнь, читайте здесь